Глава 18
Время потеряло свое значение в подземельях. Каждый дневной цикл сопровождался бесконечной ночью. Чумные десантники пытались затупить ощущения времени у Кровавых Горгон путем изоляции.
Капитан Хазарет уже и не помнил, сколько времени они провели в заточении. Отделенный от остальных братьев, он не мог контролировать ситуацию, и это беспокоило его. Он не знал ни о количестве выживших десантников, ни о состоянии их боевого духа, ни о месте их дислокации. Но лорд Хаоса знал, что они последуют за ним, когда придет время, и это — все, что ему было нужно на настоящий момент.
Хазарет достал из-под ногтя указательного пальца геноключ. Паук был маленький, а пальцы капитана — крупными. Требовалось время, чтобы извлечь такое мелкое насекомое, но Хазарет отработанным движением с легкостью вытащил «ключ».
Капитан закрыл глаза и продолжил считать. В клетке не было хронометра, и Хазарет вел счет по ударам его основного сердца. Сорок восемь ударов означали, что прошла одна минута, две тысячи восемьсот восемьдесят — час. Тридцать три тысячи означали один корабельный цикл. Пять циклов, остававшиеся до осуществления плана приближались к концу.
— Ты обеспокоен? — спросил сержант Волсини.
Хазарет открыл глаза. Волсини был его кровником, воином, служившим ордену четыре сотни лет.
Ничего не ускользало от взгляда черных как уголь глаз темнокожего десантника Хаоса.
— Мне надоело ждать, — ответил Хазарет. Прошло два цикла со дня, когда Баальбек и Гибарус из камеры 22Д доложили, что они готовы осуществить диверсию.
Детали не раскрывались, чтобы сохранить скрытность операции. Он знал лишь то, что сразу заметит ее. Капитану оставалось положиться на слова своих людей. Хазарет знал, что может на них рассчитывать, но этого было мало. Он не мог увидеть их, и не мог помочь.
Хазарет, Рогатый Ужас Медины, сидел и ждал.
— Ты уверен, что ключ сработает? — прошептал Волсини, постучав пальцем по пауку.
Хазарет взглянул на насекомое.
— Он состоит из генетического материала Гаммадина и Сабтаха. Конечно он будет работать, — ответил он.
Волсини был единственным, кто знал о ключе, ведь только ему Хазарет мог доверить эту информацию.
Основной газопровод был испещрен дырами по всей внутренней кромке. Небольшие участки трубы были обезображены расплавленной резиновой массой.
— Чисто? — спросил Гибарус.
Баальбек подкрался к решетке и, оценив ситуацию, дал отмашку.
Гибарус накапливал яд в железе Бетчера.
Осталось совсем мало жидкости. В течение последних тридцати шести часов он и Баальбек искусственно вызывали коррозию на трубопроводе.
Небольшая струйка кислотного яда с шипением соприкоснулась с материалом трубы.
— Они идут! — предупредительно прошептал Баальбек. Они с Гибарусом вернулись на нары.
Пара стражников шагали по коридору. Проходя мимо, один из них искоса посмотрел на Баальбека.
Горгоны молча сидели на своих лежаках. Когда стражи исчезли из виду, Баальбек медленно слез с нар и подошел к трубе. Их кислота разъела резину и обнажила металлическую поверхность, словно кость на теле. Десантники Хаоса почти завершили свою работу.
Баальбек хлебнул немного воды из кружки, которую чумные десантники оставили им. Жидкость имела привкус белил и аммония, но она, по крайней мере, смогла увлажнить его пересохшее горло. Баальбек снова плюнул на металлическую поверхность.
Раздался хлопок, и металл треснул. Образовалась крошечная дыра, но этого было достаточно. Баальбек попытался расширить ее пальцем. Раздался металлический щелчок, и труба металл поддался.
Из щели вырвался газ.
— Мы сделали это! — крикнул Баальбек.
Мир взорвался, и все вокруг окутало белым паром.
Волна взрыва прокатилась по всему подземелью. В воздух проникли пары горячего газа. Кладка и люки покрылись испариной.
Отделение чумных десантников бежало вниз по лестнице, выкрикивая команды по вокс-передатчикам. Хазарет был уже на ногах. Он быстро достал
