- Ох, это было так давно... - тепло улыбнулся дед, - но я все помню, словно случилось это вчера.
- Ты ее очень любил?
- Я ее боготворил. Она был единственной радостью в моей жизни, конечно до появления твоего папы.
- Расскажи, - выпытывала я.
- Я тогда только-только закончил школу. Закончил благодаря твоей бабушке. Первый двоечник класса и отличница - мы были противоположностями, но с одной душой.
Я с улыбкой слушала откровения дедушки и представляла себе каждое его слово. Словно погружалась в события прошлого.
- Я и не замечал, что влюбился, пока твоя бабушка не уехала. Родители решили показать ей Единый и отправили в путешествие. Дни напролет я ждал ее возвращения. Просто для того, что бы услышать мелодичный голос и увидеть задорный взгляд. В поездке она провела несколько недель. К тому времени я понял, что должен навсегда привязать ее к себе и никогда не отпускать.
- А она? Она была не против?
- Она даже не догадывалась о моих чувствах к ней. Конечно, мы привыкли друг к другу за время учебы в школе, но об отношениях даже не задумывались. Ее отец настоял на том, чтобы она занялась бухгалтерией в семейном бизнесе.
- Ей это нравилось?
- Да, она обожала цифры.
- И что было, когда она приехала?
- Я встретил ее на автостанции и струсил - не смог признаться в любви.
- Это трудно, - вздохнула я, понимая чувства дедушки.
- На самом деле не так трудно, как кажется. Наши предрассудки и сомнения, зачастую все портят.
- И что ты сделал?
- Я устроился на работу к ее отцу. Сначала был разнорабочим, таскал мешки, был на подхвате и... старался порадовать свою любимую. Оставлял на ее столе конфеты, цветы или ягоды. Ты даже не представляешь, как она любила вишню.
- Ты - романтик.
- Только тогда, когда дело касалось твоей бабушки, - усмехнулся дедуля. Так продолжалось около года. Когда твоей бабушке надоели тайные подарки, она пришла ко мне и пригласила на свидание. Я ужасно смутился, но в тоже время обрадовался. Прогулка в парке решила нашу судьбу. Больше мы не расставались.
- А как отнесся к этому прадед?
- Я показал себя отличным работником, упертым и пробивным. Сразу после свадьбы, он взял меня к себе помощником и научил управлять семейным бизнесом. Собственно этим я и занимаюсь по сей день. Только теперь без моей Ягодки, все кажется бессмысленным. Если бы не ты и твои письма, я бы давно отправился к святилам за любимой.
Бабушка умерла, когда отец заканчивал Высшую школу. Насколько я знаю, она долго болела. Увы, но врачеватели не смогли ей помочь.
- Ты скучаешь по ней?
- Это не скука, Дашенька, - приобнял меня дедушка за плечи, - это тоска. Она медленно убивает меня с каждым днем.
- Дед, а что случилось между тобой и папой? Сколько я не спрашивала, он никогда мне не рассказывал.
- Я мечтал, что твой отец продолжит семейное дело. Но он решил иначе. Конечно, я воспротивился и пытался настаивать на своем, что привело к сильной ссоре. Тогда у Ягодки случился первый инсульт - на нервной почве. Я отступился и дал добро на учебу Андрея. Если честно мне было уже не до того. Моя жена угасала, словно тающая свеча. Никто не мог определить причину ее недуга. Год я метался между Средним городом и Левым. Твой папа тоже разрывался между учебой и больницей.
На мои глаза наворачивались слезы. Я даже представить боялась, что пережили в то время дедушка и папа. Оба гордые и сильные мужчины оказались бессильными перед природой.
- Она боролась год и три месяца - цеплялась за жизнь, но потом устала... Твоя бабушка запретила мне оповещать сына о ее плохом состоянии. Не желала, чтобы он видел ее ослабленной и беспомощной. Твой отец мне этого простить не смог.
К концу рассказа дедушка плакал. Слезы стекали по его морщинистым щекам, оставляя за собой мокрые дорожки.
- Он мне не простил, что не смог попрощаться с матерью... взять в последний раз ее руку, поцеловать ее и обнять. Я его понимаю... Сам бы не смог простить такое.
- Но это была не твоя прихоть.
- Это не важно.
Мы еще долго сидели в тишине. Дедушка вновь проживал и оплакивал свое горе, а я осознавала что-то очень важное.
- Даша, - обратился ко мне дед, - у оборотней есть легенда об истинных парах. Говорят, будто святила разделили их и раскинули половинку по
