Кайну Стан. Когда нет бревна рядом, мы хватаемся за соломинку, не правда ли? Мне удалось встретиться с Кайной, и буквально через день меня выпустили на свободу да ещё извинились за то, что обращались со мной недостаточно вежливо. Дальнейшая моя судьба не представляет никакого интереса для потомства. Одно могу сказать вам по секрету: разве я в чем-нибудь откажу Кайне Стан, если даже из-за этого мне будут грозить неприятности?
Если бы Кронин мог ему поверить! Какие возможности открылись бы перед ним. Действуя в одиночку, он бы рискнул не задумываясь. Но он знал, что по его следам пойдёт Иван. Что, если, захватив и опознав его, Алексея Кронина, далийцы расставляют теперь хитрые сети для его товарищей? Краем глаза Алексей следил за Сайном. Но что стоили его наблюдения за человеком из чуждого и непонятного мира! А Сайн, который, в свою очередь, внимательно разглядывал Кронина, вдруг спросил:
— Хотите, я открою вам один секрет? — И, не дожидаясь ответа Кронина, с пафосом сказал: — Я вовсе не альтруист.
Кронин недоуменно смотрел на него.
— Да-да, — повторил Сайн. — Я совсем не альтруист. Я не люблю, когда другим хорошо, а мне плохо. Я люблю, когда мне хорошо! И разве это не естественно? Представим себе на секундочку такую фантастическую картину: вы отсюда бежите, допустим, с моей помощью. Вы бежите, а я остаюсь. Представьте себе! Разве это не было бы с моей стороны отчаянной глупостью? Меня пристрелили бы за это, вот и все. — Он покачал головой. — А я ведь не исполнил свою заветную мечту, не побывал на Земле — на этой загадочной планете. Когда мне сказали, что там все равны, равны не декларативно, а по существу, я долго смеялся, такой невозможной показалась мне подобная ситуация. Тогда ведь я считал себя лучше и выше других. А когда судьба обошлась со мной так сурово, я стал смотреть на Землю уже другими глазами.
— Что вы хотите делать на Земле?
— Как это что? — вздёрнул брови Сайн. — Я хочу посмотреть, как живут люди, и если они живут хорошо, то почему бы мне не остаться с ними? Ведь это возможно?
— Возможно. Только, — Кронин улыбнулся, — что такое хорошо? Это ведь растяжимое понятие. И что такое плохо?
— Плохо, когда ты делаешь совсем не то, что хочешь и что противоречит твоей натуре. Плохо, когда так проходит год за годом и постепенно над тобой нависает тень эвтаназии.
— Эвтаназии? — переспросил Алексей.
— Именно. А вы верите басням, что старики в Даль-Гее занимаются воспитанием молодого поколения? Разве для этого не хватает молодых? Разве для этого нет умроков? Разве для этого нет сумасшедших матерей, у которых, несмотря на все усилия, не удалось вытравить их слепой любви к беспомощным младенцам и которые готовы на все, чтобы оказаться возле своего ребёнка? Старики! Они однажды засыпают и не просыпаются. Можете мне верить, я ведь врач. Вы мне нравитесь, у вас честные глаза, и я могу сказать вам, что многие далийцы влюблены в Землю. Они охотно бы отправились туда погостить на неопределённый срок, но им заморочили головы. Им говорят: «Каждый, кто надолго останется на Земле, превратится в умрока».
Сайн засмеялся, очень довольный тем, что озадачил Кронина.
— Позвольте, но как можно верить в такую глупость? Алексей передёрнул плечами. — Кайна была па Земле довольно долго, она же не стала умроком!
— Кайна — роллина! — наставительно ответил Сайн. — У неё безупречная наследственность.
— При чем тут наследственность?
— А чем же, по-вашему, умрок отличается от человека? язвительно спросил Сайн. Он перехватил вдруг посерьёзневший внимательный взгляд инженера, закусил губу. — Болтун, старый болтун! — воскликнул он. — Сколько раз меня подводил мой длинный язык? И никак не могу научиться держать его за зубами! Но что поделаешь, раз уж я начал, придётся договаривать.
— Я слушаю, — серьёзно сказал Кронин.
— Слушайте, слушайте внимательно. Это стоит послушать. Вы слушали сказки о том, что умроки что-то вроде ваших человекообразных обезьян? Так вот, забудьте эти сказки.
— Но есть же официальная далийская история, — возразил Алексей.
— Официальная история! Это официальная фикция, а не история! Она сфабрикована в позднейшие времена, после окончания ядерной войны, чтобы дурачить простых людей и не тревожить их понапрасну. Но и в народе ходят всякие слухи, а уж ответственные лица, и прежде всего медики, отлично знают, как делают умроков. — Видя недоверие, появившееся на лице Кронина, Сайн повторил: — Именно делают! Делают профессионально, крупными сериями, делают по образу и подобию одного из видов мутанта, который спонтанно появился в годы ядерной войны. Принципиально это очень просто: зафиксировали генотип, выяснили его отличия от генотипа нормального человека и разработали методику соответствующей трансформации. Все это делается под электронаркозом во время обследования матерей на ранних стадиях беременности. А за сокрытие таковой у нас сурово наказывают. У меня есть сведения, что в эту касту вечных рабов отсеивают до сорока процентов всех будущих новорождённых.
— В это трудно поверить. — Кронин взволнованно потёр свой высокий лоб. — Это даже не рабство — это бездна, откуда нет возврата!
— О-о! — многозначительно протянул Сайн. — Когда наука берётся за что-нибудь всерьёз, она делает это на высшем уровне. Умроки ещё не последний рубеж, на который загнали человека.
— Что же может быть ещё хуже? — с горечью спросил инженер.
— В строго засекреченных лабораториях были созданы такие чудовища, что при одном взгляде на них кровь стыла в жилах. Настоящие упыри!
— Всякая нежить и нелюдь? — с ноткой иронии, правда мрачноватой, спросил Кронин.
— Вы напрасно иронизируете, — покачал головок Сайн, врачи-ярхисовцы действительно изготовили чудовищ, имеющих с человеком лишь отдалённое сходство.
— Но зачем?
— Не ради забавы, будьте уверены, это была бы уж слишком дорогая забава. Эти чудища чрезвычайно устойчивы по отношению к радиации. Их намеревались использовать для начального освоения континентов, на которых после ядерной войны держался смертельный уровень радиации. Была создана опытная колония этих ультраумроков, управляемых далийцами в тяжёлых защитных костюмах. Но каким-то образом эти чудища перебили охрану, вырвались на свободу и разбежались. По слухам, остатки их ещё и сейчас обитают в прибрежных областях южного материка. Как это ни странно, но после такой адской ломки генотипа они оказались способными к продолжению рода. Не то что настоящие умроки, которые ко всему ещё и бесплодны.
— Страшные вещи говорите вы, доктор Сайн, — в раздумье проговорил Кронин.
— Да, страшные, — со вздохом согласился Сайн. — Но ведь вам, землянам, нужно все это знать. А этот чердак, — он звонко шлёпнул себя ладонью по лбу, — этот чердак хранит много удивительных сведений! Или вы полагаете, что меня отдали на съедение Лингу только из-за проклятых лимонов?
Кронин молчал. Сайн, выдержав паузу, с неудовольствием заметил:
— Я вам сделал множество авансов, а вы упрямо молчите. Разве это порядочно? Да и вообще, что вы теряете, находясь в таком положении?
Кронин потёр лоб. Сайн прав, не время заниматься вселенскими проблемами, надо решать ближайшие задачи. А то, что он сейчас услышал, даёт ему право на риск.
— Ну же! — нетерпеливо вырвалось у Сайна.
— Я молчу потому, что тоже не альтруист, — вдруг сказал Алексей.
— Вы? Не альтруист? Не могу в это поверить!
Кронин улыбнулся:
— И все-таки это так. У меня есть определённые связи, я бы охотно помог вам побывать в далёких краях, но это сопряжено с риском.
Сайн просиял, поняв его с полуслова, на лету.
— Вот это деловой разговор! Я вас понимаю: услуга за услугу, не так ли?
— Так.
Сайн постарался принять деловой вид.
— Скажите, что я должен сделать. И вы увидите, Сайн не подведёт вас!
Кронин смотрел на него с некоторым сомнением. Но выбора не было.
— Сделать надо немногое, — сказал он негромко, — но очень аккуратно. Слушайте внимательно.
Глава 7
Незаметно проводив взглядом Лобова и убедившись, что сопровождающий последовал за ним, Снегин облегчённо вздохнул и быстро закончил разговор с начальником вокзала, который был приятно поражён неожиданной переменой в своём важном и, как казалось в начале разговора, строптивом клиенте. После этого Всеволод отпустил президентскую машину, попрощался с представителями консульства и далийскими чиновниками и уже собрался было сесть в свою заблаговременно подогнанную машину, когда к нему подошёл один из молодых сотрудников консульства.
— Извините… — нерешительно начал он.
— Ну-ну! — ободрил его Снегин.
— Я должен сказать… в общем-то… совершенно невероятную вещь.
— Слушаю вас.
— Мне показалось, — решился наконец сотрудник, — что из этого бара только что под руку с девушкой вышел один из наших.
— Кто же?
Сотрудник огляделся и понизил голос:
— Иван Лобов.
— Вы уверены, что он шёл с ней именно под руку?
— Что? — не понял молодой человек.
— Я говорю, — снисходительно повторил Снегин, — вы уверены, что он шёл с ней под руку?
