— Вставай. Хийси пришёл, говорить с нами хочет. С тобой тоже. Запомни хорошо: ты — Аръторн, сын этого, как его, Аръдора. Таркърский наследник.
Протирая глаза от застрявших в них беспокойных обрывков сна, Фонси выбрался из хижины вслед за Кончагом. Кзага во дворе не было — вместо него там ждали два крупных орка из местных, одетые не в неопределённого цвета тряпьё, как жители деревни, а в кожаные штаны и рубахи, потёртые и залатанные, но всё ещё добротные. В руках орки держали длинные кривые мечи.
Двое таких же встретили Фонси за забором. Между ними стоял Кзаг, безоружный, на лбу у него багровел свежий след от удара или ушиба.
— Хийси ждёт, — гавкнул один из здоровяков, — не задерживаться.
Кзаг, Кончаг и Фонси прошли, сопровождаемые четырьмя крупными орками, на середину деревенской площади, туда, где находился колодец.
Хийси сказал привязать у колодца, — сказал самый крупный орк, ростом с Кзага, а шириной с Кончага. В мгновение ока Фонси обнаружил себя привязанным за руки к колодезному журавлю. Рядом точно так же, со связанными впереди руками, стоял Кончаг, а чуть подальше — Кзаг.
Небо только-только начинало светлеть. Было холодно, но безветренно. Из-под заборов начали высовываться рожи местных жителей — им было, видать, занятно посмотреть и послушать, как будет беседовать с пришельцами Хийси.
А сам Хийси уже приближался. Его вёл под руку ещё один здоровенный орк из его охраны — все они были очень похожи друг на друга; Фонси, уже привыкший отличать одного орка от другого, это сразу заметил. Хийси был стар, очень-очень стар. Его когда-то могучее тело согнулось и искривилось от времени, огромная голова, казалось, едва держалась на тонкой костлявой шее, левая рука заканчивалась обрубком. Черты лица Хийси терялись в морщинах.
— Слуги моего брата, — голос старого орка напоминал скрежет мельничных жерновов, когда между них попадает камешек, — как поживает Гългар?
— Гългар, твой брат, был здоров и силён в последний раз, что мы его видели, — ответил Кзаг. — Мы спешим к нему по срочному делу, Хийси, и ты не должен нас задерживать.
— «Ты должен» или «ты не должен» — это не те слова, что я привык слышать в своей земле, — сказал Хийси, — смотри, чтобы я не услышал их снова. Кто это с вами?
— Я Араторн, сын Арадора, внук Аргонуи, вождя Разъезжих Дунедайн, — сказал Фонси, глядя в полускрытые под тяжёлыми веками глаза старика.
— Это сын вождя таркъров, — одновременно с хоббитом сказал Кончат, — и нам приказано доставить его в Гундабад, нигде не мешкая.
Выражение лица Хийси не изменилось.
— Это не таркър, — сказал он, касаясь обрубка руки, — никто, кто помнит большую войну, не примет его за таркъра.
Старик прищурился и наклонился поближе к Фонси, вглядываясь ему в лицо.
— Он из низкорослого южного народца, союзного с таркърами. Но всё это не важно. Важно то, что мне нужны заветные слова, отпирающие выход из моей страны, и вы, слуги моего брата, назовёте мне их.
— Сначала развяжи нас и верни нам оружие, — ответил Кончаг, — а потом будем разговаривать.
— Вы видели, как живёт мой народ, — сказал Хийси, — никто не должен так жить. Когда-то мои народ был грозой севера, теперь это жалкая горстка полуголодных оборванцев. Нам нужна свобода.
— А Гългару не нужна ещё одна гроза севера, — возразил Кзаг, — выпусти твоих голодранцев, и они опять осадят Кардун. Хотя тролль бы с ним, с Кардуном — в Гундабад же полезете!
— Я поклянусь не нападать ни на Карн Дум, ни на Гундабад, — пообещал старый орк, — мы уйдём отсюда и попытаем счастья в южных землях.
— Гългар сам поглядывает на южные земли, — ответил Кзаг, — и ему не нужны соперники.
— Тогда мы уйдём на восток или на запад, — воскликнул Хийси, — но здесь мы задыхаемся! Мои сыновья, — он кивнул в сторону своих здоровенных охранников, — что они станут делить после моей смерти? Голые холмы и сотню-другую коз?
— Бедняги, как мне их жалко, — сочувственно покивал Кзаг, — а было бы ещё жальче, если бы у меня были развязаны руки. Я бы настолько им сочувствовал, что отправился бы, не мешкая нигде, в Гундабад, и рассказал Гългару, как тяжело приходится его племянникам, у них так мало наследства. И тогда Гългар сам решил бы, достаточно ли Хийси и его храбрые сыновья просидели в гъръмских холмах, не пора ли их выпустить. Прикажи своим сыновьям разрезать наши верёвки, Хийси! Прямо сейчас!
— Сначала — слово, — сказал Хийси, — а потом я решу, что с вами делать. Если Тэхър вернётся от ворот и скажет, что слово верное, тогда я вас отпущу.
Один из сыновей вождя приосанился. Должно быть, это и был Тэхър.
— До ближайших ворот отсюда полдня пути, — Кончаг сплюнул на снег кровавой слюной; видно, пока Фонси спал, орки успели ввязаться в потасовку с местными, — а твой Тэхър, узнав слово, сбежит отсюда в Кардун и заживёт там припеваючи.
Хийси метнул быстрый взгляд на Тэхъра, и что-то ему, вероятно, в выражении лица сына не очень понравилось.
— Или вернётся и скажет, что слово не настоящее, — вставил Кзаг, — так что никакого слова ты не узнаешь, мудрый Снагадурбаг, пока не отпустишь
