и это выражалось в мелочном характере и грубых шутках над теми, кто не смел ему ответить.
Ночные посетители уже заняли многоместные сидения, а в горле стояла острая вонь машинного масла, смазки, топлива кранов, пота и уныния. Авреем хорошо знал этот аромат, потому что от него разило тем же.
Люди поворачивались в их сторону, пока Исмаил продирался сквозь толпу к барной стойке — нескольким толстым доскам на паре опор, на которых размещались две цистерны, некогда служившие баками прометия “Адской гончей”. Некоторые утверждали, что могли по едва уловимому аромату сказать в какой из них варили какой шайн, но, как кто-то мог хоть что-то распробовать после нескольких глотков, оставалось для Авреема тайной.
Койн дотронулся до руки Авреема, когда тот направился за Исмаилом.
— Шары Тора, ты не должен был соглашаться с ним выпить, — прошептал его напарник-механик.
Авреем и сам прекрасно это понимал, но попытался сохранить лицо. — Да ладно, он неплохой босс.
— Неплохой, — согласился Койн. — У меня бывали и хуже, это точно, но есть линии, которые тебе не следовало пересекать.
— И пить шайн с человеком, который может нас уволить, одна из них, я знаю.
— Нам повезёт, если он уйдёт, не устроив драку. И когда он проснётся с трещиной в черепе, то обвинит во всём нас. Я не могу потерять эту должность, Авреем, я содержу жену и троих детей.
— Я знаю, — ответил Авреем, раздосадованный, что Койн всегда в первую очередь думал о своих проблемах. У него и самого была жена, хотя она стала ему чужой. Оба их ребёнка умерли от болезни лёгких, когда им не было и пяти лет, и эта потеря окончательно сломала их. Ядовитые испарения разросшихся очистительных заводов Механикус висели туманом над жилыми районами вокруг доков Флота, а дети оказались слишком чувствительны к губительной атмосфере.
— Давай, — сказал Койн. — Давай попробуем покончить с этим, пока у нас ещё есть работа.
— Выпьем по стаканчику, а потом уйдём, — пообещал Авреем, продираясь между хмурыми пьяницами. Он уже слышал гнусавый голос Исмаила над кипящим гвалтом мрачного разговора. Авреему были знакомы большинство из лиц собратьев-работяг, которые трудились до изнурения, обрабатывая грузы и удовлетворяя потребности кипучего, обложенного десятиной мира.
Времена всегда были непростыми, но на высоком якоре стоял флот Механикус, который следовало снабжать так, чтобы экспедиция могла продлиться неограниченное время, поэтому доки и их работники напряглись до предела. Да, случались и несчастные случаи, в том числе и со смертельным исходом. Их причину легко можно было связать с чрезмерным употреблением шайна, который гнали в очищенных топливных баках, но жизнь нескольких пьяных докеров мало стоила в великой схеме вещей.
Сотни флотских тендеров ежедневно прибывали и убывали на погрузочные площадки, заполненные и стонавшие от оружия, боеприпасов, продовольствия, топлива, запасной униформы, частей двигателей, запчастей, хирургических запасов, миллионов галлонов очищенных жидкостей для смазывания, питья, омовения и кто знает чего ещё. Это была трудная и опасная работа, но это была работа, и никто на Джоуре не мог позволить себе отказаться от постоянного надёжного потока кредитов.
Авреем добрался до бара и обнаружил Исмаила, громко спорящего с бритоголовым барменом за стойкой. Это казалось плохой идеей, учитывая, что тот был увеличенным генетически и частично аугметированным огрином. Авреем видел, что бармен способен свернуть шею человеку простым движением запястья и знал, что для затуманенного шайном крошечного мозга это станет всего лишь непреднамеренным насилием. Глазные фильтры считали стёртые идентификационные коды аугметики на руках и черепе огрина.
Нелегальные подделки пятого поколения. Грубые и дешёвые, но эффективные.
— Ты пробовал это? — возмущался Исмаил. — Этот чёртов идиот пытается отравить меня!
— Это особая смесь, — ответил Авреем, взяв стакан у бармена и подвинув пару лишних кредитов. — Фактически уникальная. Просто нужно немного привыкнуть.
Бармен пристально посмотрел на него и кивнул в сторону выхода. Авреем понял и сделал три глотка, пока Койн уводил Исмаила подальше от сердитого огрина. Когда управляющий оказался за пределами слышимости он склонился над барной стойкой и сказал. — Мы замнём это и уйдём. Мы здесь не за неприятностями.
Бармен что-то проворчал, а Авреем последовал за Койном и Исмаилом к многоместному сидению в углу контейнеров, подальше от большинства посетителей. Эта часть бара почти пустовала, потому что располагалась рядом с уборными. Стояла острая вонь несвежей мочи и экскрементов, впрочем, не слишком отличавшаяся от резких паров их напитков.
— Кишки Императора, — выругался Исмаил. — Здесь воняет.
— Да, зато у нас есть место, — сказал Койн. — А после дневной смены в доках это главное, так?
— Вот именно, — согласился Авреем. — Доживёшь до наших лет, и поймёшь, как это важно.
— Я провожу дни, сидя в кабине управления, — подчеркнул Исмаил.
— Ты — проводишь, мы — нет, — ответил Койн, не сумев сдержать нотки негодования в голосе.
К счастью Исмаил был слишком пьян, чтобы это заметить, а Авреем одарил напарника предупреждающим взглядом.
