одного миллиона). Более 100 000 из них фиксируются современными точными приборами, и только около 10 000 ощущаются людьми. При этом лишь 100 землетрясений из них оказываются разрушительными, а одно в 10 лет — катастрофическим, Но и этой статистики вполне достаточно, чтобы человек почувствовал, какое бедствие способна нанести человечеству даже одна такая сейсмическая катастрофа, и задумался над тем, как можно заранее узнать о ее приближении. И такой способ был найден, а прибор, позволяющий его осуществить, изобретен. Это сейсмоскоп (предшественник сейсмографа — прибора для записи колебаний земной коры).
Старинная китайская летопись поведала нам о том, что самый древний известный нам сейсмоскоп Чжан Хэна (рис. 17) создан еще во II в. н. э. Основным его элементом, улавливающим моменты колебания почвы, был массивный металлический цилиндр, опирающийся на восемь подвижных металлических стержней, расположенных на одинаковом расстоянии друг от друга. Цилиндр и стержни находились внутри металлического, изготовленного в виде вазы или чаши, сосуда, на котором были изображены тоже на одинаковом расстоянии друг от друга восемь дракончиков с приоткрытыми ртами. Во рту у каждого из них находился металлический шарик, который касался внутри сосуда верхнего конца одного из восьми металлических стержней. Вокруг сосуда тоже на одинаковом расстоянии друг от друга были устроены восемь небольших резервуаров в виде фигурок лягушек, сидящих с открытыми ртами. Когда начиналось колебание почвы, цилиндр внутри сосуда падал, нажимая на один из восьми стержней. Тот, в свою очередь, выталкивал из пасти дракончика шарик, и он падал прямо в рот находящейся под ним лягушки. Падение шара констатировало начало землетрясения, а направление, по которому он падал, указывало направление, в котором проходило это землетрясение.
Очень оригинальным и довольно простым по устройству и использованию прибором был старинный сейсмограф (рис. 18), изготовленный из перевернутой вверх дном тарелки, поставленной на восемь (по числу основных и промежуточных сторон горизонта) стаканов, которые были неподвижно укреплены на подносе на одинаковом расстоянии друг от друга. На дно перевернутой тарелки наливалась ртуть, которая при колебании прибора могла свободно стекать в один из стаканов через одну из восьми небольших прорезей на ободке ее дна. Количество ртути в стакане позволяло судить о приблизительной силе и продолжительности землетрясения, а направление прорези, по которой стекала ртуть, — о направлении расположения его эпицентра.
Проходили века, и новые, все более совершенные конструкции сейсмографов приходили на смену старым, отработавшим свой век. Они уже могли самостоятельно записывать на диаграммной ленте конкретную информацию, характеризующую процесс колебания почвы.
Одна из первых, принципиально новых конструкций сейсмографов была предложена и разработана в начале XX в. русским ученым, академиком Б. Б. Голициным, который писал, что «можно уподобить всякое землетрясение фонарю, который зажигается на короткое время и освещает внутренность Земли, позволяя тем самым рассмотреть то, что там происходит».
Современные сейсмографы, сменившие не одно поколение приборов, так необходимых человеку для своевременного прослушивания Земли, способны уже отмечать колебания почвы до 0,0001 мм, что составляет примерно 1/500 диаметра человеческого волоса.
Эти внезапные небезобидные «вздохи» Земли
Лишь одним из обычных «вздохов» Земли назвал ученый Б. А. Федорович Крымское землетрясение 1894 г., когда загрохотала гора
«Толчок был такой силы, что спящих людей подбросило сначала вверх, а потом, увлекаемые тяжелыми плитами потолочных перекрытий и балок, они полетели вниз… — писал в мае 1995 г. корреспондент газеты „Свободный Сахалин“ О. Егоров о другом „вздохе“ Земли, которым был буквально стерт с ее лица город
«В 5 часов 20 минут земля вздрогнула; ее первая судорога длилась почти 10 секунд: треск и скрип оконных рам, дверных колод, звон стекол, грохот падающих лестниц разбудили спящих… Как бумажный, разрывался потолок… в темноте все качалось, падало… Земля глухо гудела… Вздрогнув и
