стороны русских теперь уже точно не обойдётся, Дронов окинул взглядом видимую с платформы часть порта. — Всё они осветить не смогут, но вот пришельца взять не выйдет, слишком обременит.
— А может… попробуем иначе? — Саша обернулась и посмотрела на захваченный сторожевик. — Если корабль на самом деле исправен, и готовился к выходу рано утром, котёл должен стоять под малым паром… Поднять давление и запустить двигатели — пара минут. Вы ведь управлялись с котлом броневика, тут не сильно сложнее, думаю. Халифатские машины примитивны, да и судно маленькое…
— А кто будет управлять? — Мысль о воздушном побеге капитану и в голову не пришла, а ведь это действительно был великолепный путь отхода — особенно учитывая отсутствие у Хоканда собственного флота. Мужчина с трудом удержался от того, чтобы хлопнуть себя по лбу.
— Я. — Коротко ответила девушка и быстро зашагала обратно по сходням. — На боевые манёвры не рассчитывайте, но отойти от причала и полететь прямо сможем, уверена.
Больше Николай вопросов задавать не стал — повернулся к сторожащим лестницы бойцам, рявкнул:
— Держать оборону, быть готовыми к отходу! По команде — все на борт! Ясно?
— Так точно, ваша милость! — Нестройным хором откликнулись солдаты. Командир же поторопился в машинное отделение. Для этого пришлось подняться по лесенке на вторую палубу — внутри корпуса дирижабля. В пышущей жаром комнате, на стальном решётчатом полу, обнаружилась парочка пленных арабских матросов, «спелёнатых» по рукам и ногам — о них докладывал унтер. Дронов жестом отозвал приставленного к пленным казака, тихо спросил:
— Оба в сознании? Надеюсь, вы по-русски при них не разговаривали?
— Да вроде нет. — Без особой уверенности пожал плечами станичник.
— Ох… — Офицер провёл ладонь по лицу. — Ну не резать же им глотки теперь, это уж слишком будет… Беги вниз, позови ещё пару человек, вытащите их, и тех двух, мною ушибленных, на платформу. Мы этот корабль реквизируем под нужды Третьего отделения.
— Осмелюсь сказать, господин капитан… — Неожиданно проявил инициативу подчинённый Невского. — Инженеры, знающие, как тут всё работает, пригодились бы, коли нам корабль нужен. А если они только по-арабски разумеют — на пальцах объяснимся, чай поймут…
— Мысль-то хорошая. — Решил не огорчать бойца прямым отказом Николай — в конце концов, воины не должны бояться делиться с командиром идеями. — Да только они всё равно свидетелями лишними будут. Пока мало что видели — вот пусть и проваливают. Сами разберёмся. Так что — приказа не меняю.
— Есть! — Козырнул станичник. К счастью, ему хватило ума приглушить свой возглас, выдавить его полушёпотом.
Отпустив казака, Дронов принялся изучать «начинку» машинного. Саша оказалась права — определить назначение всех этих рычагов, манометров и медных вентилей человеку, умеющему обращаться с паровой установкой бронехода или блиндированного авто, не представляло большой сложности. Даже при том, что на всех табличках под приборами и циферблатами вместо нормальных букв красовались арабские закорючки, и цифры на делениях были выписаны непривычно, хотя достаточно узнаваемо. Оба котла, как ожидалось, стояли под парами, топливо подавалось из почти полных баков, требовалось лишь увеличить его поступление и следить за давлением. Дождавшись, пока с корабля вынесут пленных, капитан распорядился прикрытию отойти ближе к сходням и позвал себе в помощь ефрейтора Сергеева, о котором знал, что тот немного понимает в технике. Вместе они занялись делом.
— Проверка! Проверка! Меня кто-нибудь слышит?! — Блестящая начищенной медью переговорная труба на стене ожила без всякого предупреждения. Несущийся из её жёрла слабый голос был настолько искажён, что Дронов не сразу понял, кому он принадлежит. Сообразив же, торопливо наклонился к раструбу:
— Слышим, Саша, но очень плохо. Когда запустим двигатели, при такой слышимости, считай, связи не будет. Ты откуда говоришь?
— Из рубки. — Кажется, девушка почти кричала, но её слова всё равно сложно было разобрать. — За штурвал встать не могу, он слишком тугой и тяжёлый. Рулевым будет Егор Лукич, а мне в кресло капитана сесть пришлось. Тут голосоотводы во все отсеки судна, целый пучок трубок… Вы там готовы?
— Почти. Раскочегариваем, вот-вот стрелочка в зелёную зону заползёт.
— Хорошо. Мне отсюда видно, что колонны с факелами рассыпались, окружают причал. В атаку сразу не пошли, у нас есть немного времени…
— Но штурм будет скоро. — Николай кивнул, хотя собеседница не могла его видеть. — Мы поторопимся.
Ещё минуту спустя сквозь толстые стальные стенки машинного отделения офицер расслышал приглушённые одиночные хлопки, несколько раз об обшивку корабля звякнули пули… А потом раздался дробный лязг, от которого завибрировала палуба под ногами — по правому борту внутри воздушного судна заговорил то ли крупнокалиберный пулемёт, то ли паровая автопушка. Очевидно, солдаты русского отряда успешно освоили один из боевых постов халифатского сторожевика. И Дронов готов был спорить, что на гашетку жмёт сейчас приказный Евграфский…
— Ну вот, началось… — Николай подошёл к ефрейтору, глянул поверх его плеча на манометр, от которого солдат не отводил глаз. — Скоро?
— Почти. — Напряженно ответил Сергеев. — Ещё… Ещё… Есть! Можно давать на двигатели!
— Отлично, подавай. — Капитан хлопнул его по спине. — Один справишься?
— Сейчас — да.
