более сильный приступ дурноты. В этом мире без тяжести упасть было невозможно, к тому же гравитоподошвы цепко держались за поверхность глобулы, но тело эксперта обмякло и повисло, точно оно было резиновым и из него выпустили воздух. В голове вяло, уже угасая, шевельнулась мысль об инфрачастоте в пять с половиной герц, о таинственной гибели людей на Кике и о том, что объективная устойчивость Виктора к инфраколебаниям повыше, чем его собственная. Что-то рвануло Соколова вверх и в сторону, дурнота тут же рассеялась как ночной кошмар, и эксперт понял, что Виктор попросту поднял его и швырнул в катер. Вслед за тем Хельг, Соколов успел заметить его злое, искажённое напряжением лицо, акробатически взлетел на место водителя, задвинул фонарь, задрал нос космокатера и выжал ходовую педаль — глобула тут же начала проваливаться, падать вниз. Соколов туповато и счастливо улыбнулся Виктору и совершенно неожиданно для себя и для своего напарника потерял сознание — будто заснул. Он и правда заснул через какую-нибудь секунду-другую, ибо принадлежал к тому довольно редкому и счастливому классу людей, у которых обморок длится недолго, не оставляет дурных последствий, а сразу переходит в глубокий сон.
Очнулся Соколов из-за того, что ощутил какой-то резкий, хотя далеко не неприятный запах. Он дёрнул головой, поморщился, чихнул и пришёл в себя окончательно. Звезды над головой, рядом улыбающееся лицо Виктора, забрало гермошлема откинуто. Соколов похлопал глазами, вспомнил, что случилось, и, выпрямившись, глянул вниз, через борт космокатера: там серела и слегка искрилась, разрисованная чёрными иероглифами теней, поверхность четвёртой глобулы. Катер висел над ней довольно низко, присмотревшись, Соколов разглядел даже вымпел, который сам и устанавливал, неподалёку — кратер, углубление двухметрового диаметра с валом сыпучих материалов вокруг. Брови эксперта нахмурились.
— Это здесь? — спросил он и движением рук и пальцев показал, как росла и корчилась колонна.
— Здесь, — подтвердил Виктор и не без ехидства добавил: — Ну и владения вы себе отхватили, Александр Сергеевич!
Соколов покачал головой.
— Да уж! Ведь и во сне не пригрезится такое. — Он снова уткнул голову в боковое остекление, посмотрел на кратер и повернулся к Хельгу. — Но что это было? И где посылка?
Виктор показал пальцем вниз.
— Там, в кратере. По крайней мере часть её.
— Почему часть? И что все-таки это было? А может быть, и не было, может быть, мне это почудилось?
— Было, Александр Сергеевич, было.
Соколов сосредоточенно смотрел на Виктора.
— Слушайте, — вдруг сказал он удивлённо, — а ведь вы спасли мне жизнь, а?
Виктор улыбнулся, показав полоску белых зубов, и мягко возразил:
— Не преувеличивайте, до райских кущ было так же далеко, как и до Земли. Но в общем-то нервотрёпка приличная.
Он пояснил, что пока Соколов изволил почивать, сам Виктор успел переговорить с Лоркой, Федор обсудил происшествие с посланцем, и все разъяснилось. Все посылки, которые немиды транспортируют в земную субвселенную, представляют собой свёрнутые, до предела уплотнённые зародышевые программы. Любую такую программу, в принципе, можно считать квазиживым существом. В земном мире эти программы выходят в режим формирования и разворачиваются, развиваются до намеченных пределов. Этот процесс имеет грубое сходство с формированием цыплёнка в яйце. В немидских условиях этот способ передачи информации детально отработан и реализуется обычно без погрешностей. Но при транспортировке информационных посылок из одной субвселенной в другую наблюдаются систематические сбои и срывы при разворачивании программы. Примерно каждая вторая посылка оказывается не совсем удачной и содержит искажения. В чем тут дело, до конца не выяснено, но в принципе — это искажения перехода, перебрасывания объекта из одного трехмерного мира в другой. Иногда часть информации посылки отпочковывается и как бы обретает самостоятельность. Эта часть программы начинает разворачиваться в своих собственных целях, как бы приобретая самосознание, часто на самом примитивном уровне, скажем, на уровне земных насекомых или моллюсков. В результате формируются причудливые квазиживые создания, которые могут существовать обычно весьма ограниченное время в самых неожиданных условиях, вплоть до открытого космоса. В одну из таких химер и перевоплотилась часть информационной посылки немидов, находившаяся на четвёртой глобуле.
— Разве там была какая-нибудь зверюга? — удивился Соколов и невольно покосился вниз.
— А вы не видели? — в свою очередь удивился Хельг.
— Я видел колонну: она корчилась и извивалась, словно живая, но это все, что я видел.
Виктор насмешливо улыбнулся.
— Понятно. Вы ведь не космонавт и привыкли к обстоятельному анализу без спешки и суеты. — Виктор помолчал. — Верхняя часть колонны начала пухнуть, точно расцветать. Из этого цветка выползла клешня и башка, величиной с бычью. А на башке два огненных глаза по кулаку величиной!
Соколов недоверчиво хмыкнул.
— Почудилось! Да и не мудрено.
Хельг вздохнул, снисходительно разглядывая эксперта.
— Тёмный вы человек в космических делах, Александр Сергеевич, очень тёмный! Я не только все это видел, но и успел зафиксировать на плёнку. Фильм транслировал на корабль, там его посмотрели, обсудили и решили, что я прав.
— В чем?
— А в том, что я вдребезги разнёс эту чертовщину. — Виктор помрачнел. — Я бы стерпел, если бы не эти огненные глаза. Думаю, немиды немидами, посланец посланцем, а жизнь жизнью. Да тут ещё и эта инфратрясучка усилилась. Ну, я и полоснул лучом.
Соколов задумался, хмуря свои белесые брови.
— А почему посланец не предупредил нас о такой возможности?
— Вот этого я не знаю.
— Странно все это!
— Странно, — согласился Виктор, — но все, что ни делается, — к лучшему. Если бы я вовремя не разнёс эту зверюгу, она, как говорит посланец, пожрала бы на создание своего естества куда больше полезной информации.
Соколов уткнулся носом в остекление, разглядывая образовавшийся кратер.
— Но где же посылка?
— А вот сейчас подойдут Игорь с Лоркой и начнём раскопки.
Эксперт медленно повернулся к напарнику и даже запыхтел от обиды.
— Как? Мы старались, можно сказать, рисковали жизнью, а пожинать плоды будут они? Решительно протестую!
Виктор затрясся от смеха, уж очень был комичен раздувшийся от обиды Соколов.
— Да не волнуйтесь, всем работы хватит. — И, помолчав, добавил: — А я думал, что вы побоитесь снова лезть в свои владения.
Глава 34
Лорка прямо с порога, не считая нужным скрывать свою радость, сказал посланцу:
— Все кончилось не так уж плохо: исчезло или искажено не более тридцати процентов посылки. И главным образом финальная часть.
Неземлянин пошевелился в кресле, словно хотел встать, да потом раздумал.
— Я рад, — глуховато прозвучал его голос. — Если бы отпочковалась начальная часть информации, было бы гораздо хуже. Вы садитесь, Федор Лорка.
Опустившись на диван, Лорка продолжал:
— Странно, но я, впрочем, почему только я?.. Мы, люди, не представляли себе, что сгустки информации могут давать такие странные плоды.
— Сгусток, — раздельно проговорил посланец, — хорошее, ёмкое слово — сгусток, не правда ли? Немиды, люди, животные — тоже своеобразные, особым образом организованные сгустки информации.
Лорка засмеялся.
— Я понимаю. И все-таки мне дико, энциклопедия превращается в огромного паука или крокодила!
— Вы столкнётесь с проблемой отпочкования, когда будете транспортировать огромные объёмы информации. Энциклопедия, хотя и организована определённым образом, бесструктурна, а информационная посылка имеет структуру и способность к саморазвитию. Перечень веществ, из которых состоит паук, и правил, по которым из них собрано его тело, ещё не самый паук. А вот крохотное оплодотворённое яичко, отложенное паучихой, — потенциальный паук. Большие структурные объёмы самой абстрактной информации стремятся к самосознанию и саморазвитию по пути, который наиболее рационален с собственных, внутренних позиций.
Посланец полулежал в кресле, будто утонув в нем, голос его звучал глухо. Лорке показалось, что за те два часа, что они не виделись, посланец постарел: как-то высохло тело, похудело, вытянулось лицо, глаза стали больше и светлее. Но может быть, это лишь казалось? Во всяком случае, это плохо вязалось с тем, какую энергию развил посланец в рубке, фактически взяв в свои руки организацию раскопок, извлечения и доставки кассет информационной посылки и приложенного к ним проектора. Когда все это было нагружено на космокатера, посланец попросил разрешения уединиться часа на два: он пояснил, что сейчас же, по ходу дела ему нужно надиктовать несколько важных сообщений. Пока посланец отсутствовал, была выполнена сверка информации, делалось это с помощью проектора чисто механическим путём. Информация была научно-технической, любая погрешность в формуле, таблице или графике была нетерпимой. Поэтому посылка была триплексной, каждое сообщение буквально повторялось трижды и формировалось в ходе «рождения» по независимым каналам. Сбой с отпочкованием части программы произошёл главным образом по одному каналу, лишь незначительно затронув два других. Первичная сверка информации проводилась путём наложения трех повторяющихся сообщений. Безусловно достоверным считалось то, что было одинаковым во всех трех дубликатах, условно достоверным то, что буквально повторялось в двух сообщениях, а недостоверными признавались полностью несовпадавшие фрагменты. И более чем на семьдесят процентов посылка оказалась безусловно достоверной. Вот почему радовался Лорка. Теперь, когда он обратил внимание на внешний вид посланца, ему было неловко за свою радость.
