— Ты как?
— Я боюсь его, — едва слышно отозвалась баронесса. — Даже смотреть на него не могу. Мерзкий, страшный, один его вид душу вынимает… Еще эти гадкие татуировки на руках. А глаза… ужас, он же нас всех ненавидит! Никто и никогда еще меня так не позорил…
Снова послышались всхлипы.
— Прекрати! Неужели ты будешь каждый раз рыдать, когда тебя назовут дурой? — полюбопытствовала я. — Похоже, у них тут такое в порядке вещей. Сначала Киделика, теперь этот.
Ингрид замотала головой, проглатывая слезы.
— Но я никогда не знала такого обращения! Нет, конечно, нет, но я не переношу его присутствие! Как подходит, меня всю трясет и ноги отнимаются. А внутри… Внутри все клубком переворачивается!
Да, субъект действительно противный.
— Не желаю с ним больше встречаться! Никогда-никогда!
Я вздохнула:
— Сомневаюсь, что кого-то здесь волнуют наши желания.
— Соберись! — призвала Хельга. — Наверняка он, как хищник, чует страх жертвы. Не давай ему оружия против себя. Может, Гарс специально пытается тебя довести? Говорят, он презирает хлюпиков, измывается над ними. Как бы ни было больно, не показывай виду. Он, между прочим, не просто магистр и лорд, он особый агент Ведомства империи и наверняка считает, что ему позволено больше других.
Ингрид возмущенно сжала кулачки:
— И все мирятся с этим?
— Ну… Гарс на хорошем счету, а силы у него столько, сколько никому в школе, а возможно, и во всей империи, и не снилось.
— Что он тогда здесь забыл, если такой супермаг?
Хороший вопрос. Сидел бы в этом своем Ведомстве, раз такой крутой. Брюнетка заговорщицки понизила голос:
— Говорят, сам император приказал ему оставаться здесь, пока он не найдет себе пару. Лорду Гарсу уже за тридцать, но он одинок.
Ингрид перестала плакать:
— И неудивительно! Кто рискнет подойти к такому страшилищу?
— Ну не скажи, — мечтательно протянула ценительница любовных утех. — Ты не приглядывалась. Видела его плечи? А попка какая упругая? Я даже представляю, что могут творить эти руки…
— Откуда тебе все это известно? — перебила я Хельгу.
С ее фантазиями давно все ясно.
Бывшая актриса гордо задрала нос:
— Опыт!
— Я про сплетни!
— А-а-а. Джон рассказал.
— Когда только успела…
— Пока вы тормозили в раздевалке, — хихикнула она и тут же посерьезнела: — Но вообще-то, конечно, лорд Гарс невыносим. И женщин он, кажется, за людей не считает. Мы для него — бесполезные слабачки. Про пару — это скорее всего сказки. Девушки бегут от него как ужаленные. И я бы побежала. Магистр здесь для другого. Джон, например, мечтает пойти к нему в адъютанты, воспитанники Гарса потом неплохо устраиваются в жизни, жалованье в Ведомстве весьма достойное.
А это уже правдоподобнее.
— Ладно, давайте двигаться, надо переодеться и идти знакомиться с группой, иначе завтра он тебя заклюет.
В Лорании ранняя осень — это тихое время, когда дождик неслышно накрапывает по крышам, густые туманы опускаются на поля, а на ветках даже листья не колышутся. Здесь же все иначе. Утром за окном светило солнце, а после тренировки внезапно поднялся сильнейший ветер, с востока приплыли темные тучи, и из них серыми косыми лентами полился дождь. Море почернело, взволновалось, корабли потянулись к выходу из залива. Крепостная железная мачта и пришвартованные к ней дирижабли потонули в облаках, стадион опустел, и только караульные в плащах продолжали стоять на своих постах.
Дожевав сырную лепешку, я закрыла внутренние ставни и обернулась к соседкам. Ингрид расчесывала волосы, а Хельга красила губы перед зеркалом.
— Я не знаю, кто где живет. Будем ломиться наугад, — деловито сообщила бывшая актриса.
Баронесса недовольно покосилась на нее:
