обессиленно села прямо на чисто выметенные ступени зеленоватого мрамора.
— Да она еле держится на ногах! — сочувственно охнул усатый, и девушка улыбнулась ему почти виновато:
— Уже не держусь. Никогда раньше не приходилось столько бегать… сперва от огромных пауков, потом от красной саранчи… хотя сначала я думала — это песок ожил.
— И где вы ее видели? — разом встревожились оба стража и принялись озирать скрывавшийся в полуденном мареве горизонт.
— Не очень далеко, — рассматривая многолучевую звезду портального амулета, мстительно произнесла Летуана. — Не более чем в часе-двух ходьбы отсюда.
— Нужно закрывать контур!
— Доложить хозяину!
— Сначала ворота и контур, потом хозяину! Иначе не успеем!
— Эй-эй! Вы что, нас тут оставите?! Она же нас сожрет!
— Не имеем мы права пускать во дворец лазутчиц!
— Мы не лазутчицы! Я сестра Кадерна, придворного мага кайсамского хана!
— А почему твой брат не приставил к тебе сопровождение и не выдал защитных амулетов?
— Он отдыхает, — вдруг всхлипнула младшая. — Ушел на остров Наслаждений… не могли же мы туда идти, когда нам захотелось погулять?
— А ты кто?
— Моя ученица… — высокомерно попыталась объяснить старшая, но лица стражников сразу начали каменеть.
— И невеста Тодгера, придворного мага лирского короля и младшего брата магистра Кадерна, — поспешно добавила Дарочка, умоляюще взирая на трехметровых ифритов, держащих в черных руках не менее огромные секиры.
— Придется докладывать, иди, я покараулю!
— Сам иди, раз так решил! Я в прошлый раз обмишулился и отплавал свое золотой рыбкой!
— А я перед этим десять лет работал фениксом!
— Мальчики, не спорьте! Откройте ворота, и мы сами как-нибудь доложим!
— Как-нибудь никак нельзя! Наш хозяин порядок любит… — задумался бородатый.
— И красивых девушек, — пробормотал усатый и так же задумчиво уставился на гостий.
— Пожалуй, я все же рискну, — направился к воротам бородатый.
— Лучше я, мне понравилось рыбкой…
— Стой тут, я сам доложу!
— Тогда идем вместе!
— И о чем вы снова так спорите, даже флюгера качаются?!
— Хозяин…
Оба ифрита дружно рухнули на колени и влюбленно вытаращились на мужчину, вальяжно полулежащего среди подушек, разбросанных по зависшему в воздухе ковру.
Дарочка уставилась на незнакомца во все глаза, не замечая, как соблазнительно приоткрыты ее пересохшие губы. Да она и вообще ничего не видела, кроме ошеломительно яркой красоты мужчины, открыто изучавшего их с наставницей.
Нагловатая усмешка едва заметно кривила твердо очерченные полноватые губы, черные сливины обрамленных невероятно длинными ресницами глаз смотрели загадочно и многообещающе, а соболья бровь приподнялась в веселом изумлении. И все это великолепие обрамляли слегка вьющиеся волосы цвета воронова крыла.
— Ну надо же какие птички пожаловали в мою бедную хижину! Ифры! А почему это вы до сих пор не открыли дверей дорогим гостьям?
— Так лазутчицы же…
— А может, шпионки…
— На три года в попугаев, за глупость! — нежно улыбнулся красавчик.
Ифриты дружно охнули, зазвенели упавшие на мрамор алебарды, и две яркие птицы, лихорадочно и неловко махая крыльями, тяжело полетели в распахнувшиеся ворота. Теплый ветерок нежно подхватил остолбеневших девушек, бережно усадил на ковер, подоткнул под спинки подушки и понес вслед за несчастными попугаями.
— Прошу! И чувствуйте себя как дома!
В ласковом, вежливом голосе хозяина Летуане послышался едва сдерживаемый сардонический хохот.
— Так где он?
