я сделала глубокий вздох.
Медленно, но все же Кай поднял глаза на меня. Он был растерян, это понятно, но я вдруг поняла одну простую вещь: он не готов. Не знаю, как я это поняла, но это был факт. Если я сейчас пойду на примирение, того, что у нас было раньше, не будет. Эта битва еще не закончилась, как бы мне не хотелось уже объявить окончание войны.
– Почему? – Хрипло спросил Кай и даже не прокашлялся.
Я улыбнулась, найдя подтверждение своим мыслям в его вопросе.
– Потому что я действительно никогда не переставала быть для тебя другом, Кай, – мягко объяснила я.
Кай сглотнул и на его лице отразилась боль. Он мог себе это позволить, ведь я не обвиняла его в ни в чем, я и не собиралась. Никогда. Теперь он это знал наверняка.
Я медленно двинулась ко входу, а Кай подался ко мне, взял меня за руку, его голос дрогнул, когда он заговорил:
– Аврора, я… – он запнулся, заглянул мне в глаза и замер.
Мне не надо было ничего говорить, потому что и без этого все было вполне понятно. Что тут теперь скажешь?
Он отпустил меня, а я дошла до входа и обернулась.
– Ты не стой на холоде, а то замерзнешь, – произнесла я и ушла.
Друзья ждали меня в главном холле. Не ожидала я, что они запросто ринуться брать на себя вину. Я, конечно, несомненно была виновата и только я заслуживала наказания. Но мне было приятно, что мои друзья пришли на помощь.
Все-таки это было ужасно. Они предали его за мгновение, даже не сомневались в его величии какую-то секунду назад. А потом – он уже враг номер один и они готовы использовать против него магию.
Я знаю, что Кай не ожидал, ведь после всего, что с ним произошло, после всего, что они делали для него, как восхищались и следовали за ним по пятам, такое предательство сравни грому среди ясного неба.
Но я решила не думать о грустном и сосредоточилась на главном: несмотря на угрозу, все-таки никто не пострадал.
Глава 23
Все изменилось.
Когда мы только приехали в Академию, никто о нас не знал и все было хорошо. Потом Каю сделали предсказание, и студенты стали его опасаться. Ненавидели его за победы и сторонились на всякий случай.
А потом он выиграл соревнования на Хэллоуин и все снова изменилось. Из изгоя, которого не очень-то любили, он превратился в идола, которого любили и обожали. У него появилась целая толпа поклонников, студенты стали относиться к нему по-другому. С уважением. Они его признали.
И вот теперь за не меняющееся желание быть правым, его снова возненавидели. Причем те, кто в первую очередь воздвигал его на пьедестал. Как же легко подняться, когда твой триумф воспевает толпа. Но как легко она может вернуть с небес на землю.
Слава – опасная вещь, у нее всегда две стороны. До какого-то момента все тебя любят и почитают, но никогда не знаешь, когда все начнут тебя ненавидеть.
А именно это произошло теперь.
После случившегося никто больше не упоминал произошедшее. Судя по тем шепоткам, думаю, еще достанется от директора, когда он вернется в Академию. Не мудрено, подобное допускать…
Честно говоря, я не уверена на все сто процентов, что студенты бы применили запрещенную магию или попытались навредить нам больше, чем мы с Каем навредили друг другу в дуэли. Возможно, я оптимист, и даже когда в меня полетели заклинания, я все равно почему-то считала, что ничего страшного не произойдет. Оптимизм помогал мне раньше, поэтому я не собираюсь думать по-другому.
Так или иначе, но для Кая теперь начался новый этап. Из преданной толпы поклонников, почти вся Академия превратилась во враждующую коалицию. Каждый раз, когда Кай появлялся на людях, все затихали и смотрели на него. Кто-то шептался, кто-то провожал его осуждающими взглядами. Были, правда, и те, кто относился к данной ситуации нейтрально, но их было сравнительно немного.
Но что же Кай?
Сначала его это несколько беспокоило. Как будто он ждал, что кто-нибудь осмелится снова на него напасть. Судя по ненависти во взглядах многих, думаю, они бы так и поступили, если бы не боялись наказания. В основном обстановка накалялась именно в столовой, ведь здесь собирались почти все студенты в одно и то же время.
Кай был стойким, это понятно. Уже на следующий раз он появился в столовой так, словно не существовало никого, кто бы отпускал не лестные высказывания в его сторону. Но дальше он вел себя странно.
Он не брал с собой еду, просто садился за столик, рассчитанный максимум на двоих в углу и сидел там весь обед. Судя по его отчужденному выражению лица, он о чем-то раздумывал и иногда его взгляд касался нашей компании. Конечно, было сложно шутить и веселиться, когда мой лучший друг сидит там один-одинешенек…
