интим!
Джетт покинул комнату,и я осталась совсем одна. В его стального цвета рубашке, недавно cнятой прямо с тела. Она пропахла им насквозь, и, втянув носом густой мужской запах, я невольно потерлась щекой об жесткий ворот. Хoтелось вдыхать еще и еще, утоляя неудовлетворенность, змеей свернувшуюся внизу живота. Лесник ушел, Рэй так и не вернулся и, решив, что меня никто не видит , а значит, никто и не осудит, я прикрыла глаза и принялась медленно ласкать себя, вспоминая, как это только что делал любовник. Просто для того, чтобы наконец расслабиться и избавиться от дискомфорта.
***
Дернул же его черт посмотреть в зачарованное блюдце. Съездил бы спокойно к ведьме… ну, почти спокойно. Выяснил, что такого срочного она жаждет ему сообщить,и вернулся к своей сладкой девочке, чтобы не давать ей заснуть до утра. А он,идиот, решил убедиться, что Алекса в порядке. Коснулся пальцами нарисованного огонька, прошептал заклинание, вызывая знакoмый образ,и чуть не врезался в дерево, впившись взглядом в сидевшую на диване Алю, которая продолжала сексуальную игру… без него. Блюдце выскользнуло из рук и разбилось, потеряв свою силу. А Джетт пару секунд сидел, глядя на осколки, затем бросил на обочине машину и стремительно зашагал к дому.
Да пусть там хоть потоп у Наоми. Каким бы важным ни было ее сообщение – полчаса подождет. Даже час.
Сердце заходилось в груди, в ушах гулко стучало. Взвинченный до предела, Джетт плохо соображал, что делает – инстинкты снова взяли верх над разумом. Вместо того чтобы обозначить возвращение громким топотом, он весь подобрался, будто хищник перед прыжком, затаился, втягивая ноздрями воздух, насквозь пропитанный ожиданием секса , а потом мягко и почти бесшумно, что совсем не вязалось с его комплекцией, подкрался к художнице.
Девушка не заметила его приближения и потому испуганно вскрикнула, когда его рука, оттеснив ее ладонь, перехватила инициативу. Ресницы Али вздрогнули, поднимаясь, мелькнувшее в затуманенных глазах удивление сменилось радостным узнаванием. Она хотела что-то сказать, но он впился в чуть приоткрытые мягкие губы, заглушая слова. Жадно и даже грубо, но ей понравилось. Пока длился этот безумный поцелуй, проворные женские пальчики справились с молнией на его джинсах и добрались до налитой кровью плоти. Восхищенный вздох любовницы был наградой его мужскому самолюбию, а откровенная ласка – сигналом к решительным действиям.
Он взял ее прямо тут, на диване, в ярко освещенной комнате, глядя в потемневшие от страсти глаза, упиваясь громкими стонами, наслаждаясь осознанием, что теперь она его… под ним… с ним. И что ей сносит «крышу» от всего этого так же, как и ему. Каждый мощный толчок отзывался дрожью в ее пальцах, впивавшихся в его плечи. Не желая бездействовать, Аля активно двигала бедрами, подстраиваясь под ритм любовника, впуская его в себя до упора и снова позволяя практически выскользнуть, чтобы тут же ворваться вновь в такое мягкое и податливое женское тело.
Девушка то крепко обнимала его ногами, делая контакт теснее, а ощущения острее,то резко отпускала,давая иллюзию свободы. Ее черные волосы разметались по дивану, припухшие от жарких поцелуев губы шептали его имя, ресницы подрагивали, прикрывая глаза, затянутые поволокой. Раскрасневшаяся, вспотевшая, возбужденная… она была самой прекрасной из всех, кого Джетт когда-либо встречал. Его солнечная красавица. «Красная шапочка», поймавшая в капкан плотских утех одинокого «Серого волка». Аля… Алечка… Аленький цветочек, попавший в лапы лесного чудовища. Его женщина. Только его!
С этой собственнической мыслью Джетт вжал любовницу в диван своим весом, прикусил ее плечо, отчаянно стараясь не вонзить зубы в нежную кожу до крови,и, яростно рыкнув, содрогнулся от прокатившейся по телу волны удовольствия. Алекса вскрикнула, оставляя на его спине борoзды от ногтей, забилась под ним,точно выброшенная на берег рыбка, а потoм вдруг затихла и даже дышать, как ему показалось, перестала. Испугавшись,что это был вовсе не оргазм в ее исполнении , а пpедсмертная судорога, мужчи?а поднялся на локтях и настороженно уставился на художницу.
Хорошая новость – Аля была жива, плохая – чем-то сильно ошарашена.
– Я сделал тебе больно? Прости… – пробормотал он, хмурясь.
– Джетт! – выдохнула девушка, отдернув от него руки, будто он был прокаженным. – Ты… ты… – ?лаза ее, снова зеленые и яркие, расширились в изумлении, граничившем с испугом.
– Что? - Он прислушался к себе.
Эйфория от сексуальной разрядки сменилась чем-то иным: привычным и незнакомым одновременно. Переведя взгляд с ее побледневшего лица на собственную руку, Джетт увидел, как стремительно растут когти, а обычная человеческая кожа покрывалась густой серебристой шерстью. Он попытался остановить спонтанный оборот, но тело не слушалось, продолжая менять человеческие черты на звериные.
– Ты… оборотень? - Наконец выговорила Аля.
Голос ее был едва слышен, однако острый слух зверолюда различил каждое слово. ? нос почуял страх, запах которого стал настолько ярким, что затмил все остальные.
– Не смотри! – глухо рыкнул Джетт, вскакивая с дивана и бросаясь прочь: из залитой светом комнаты,из родного дома… из убитого напрочь вечера, который должен был стать для Алексы сказкой, а превратился в настоящий кoшмар.
