мертвым, а затем он просто растворился бы в толпе.
Вопрос о том, вменяем ли был Джеффри Дамер, до сих пор вызывает массу споров. Тот факт, что ему мастерски удавалось скрывать следы своих преступлений, говорит о том, что он вполне мог отвечать за свои действия. Головы в холодильнике, трон Дарта Вейдера и идея об армии зомби говорили об обратном. В итоге мнения комиссии психиатров разделились. В качестве приглашенного эксперта было решено пригласить Роберта Ресслера, легендарного профайлера ФБР, одного из создателей методики составления профиля преступника. Роберт несколько часов разговаривал с Дамером и, в конце концов, написал заключение о том, что Дамер не может отвечать за свои поступки. Ресслер говорил о том, что Дамер был частично вменяем, однако не мог «контролировать свои желания». Тем не менее, суд счел формулировку весьма размытой и неточной и постановил, что Дамер может отвечать за свои действия.
Джеффри вел себя так, будто бы его совершенно не волновал судебный процесс над ним же самим. Он честно и без тени хоть каких-то эмоций в голосе отвечал на все вопросы судьи, всегда выглядел предельно воспитанно и ухоженно. Впрочем, однажды он не смог заставить себя побриться перед заседанием суда и отправился туда с трехдневной щетиной на лице. Когда Дамера проводили по коридору, какая-то женщина попалась ему на глаза. Их взгляды встретились и глаза женщины наполнились ужасом. Через секунду она уже орала так, будто бы встретила дьявола.
– Видимо, все-таки нужно было побриться, – горько усмехнулся Джеффри Дамер, чем очень развеселил своих охранников. Приставы буквально дрались за честь вести того до зала суда, а пару раз особенно смелые служители закона даже просили у Дамера автограф. Ни обрушившаяся слава, ни проклятия, которые то и дело лились ему вслед, ни сонм психиатров, желающих изучить каждую клеточку серого вещества Дамера, больше не волновали серийного убийцу. Казалось, он ищет лишь смерти, которая подарит ему свободу от того мрачного сумрака, в который постепенно провалилось его сознание.
Интервью Джеффри Дамера
Было бы здорово, если бы кто-то ответил мне, зачем я все это сделал. Что послужило для этого поводом; потому что у меня подходящего ответа нет.
Представляем вашему вниманию перевод интервью Джеффри Дамера, проведенного журналистом Стоуном Филипсом (Stone Phillips).
Спасибо, что присоединились к нам, я Стоун Филипс.
В феврале 1994 года в Колумбийской исправительной колонии в Портэйдж, Висконсин, я брал интервью у серийного убийцы Джеффри Дамера. Это было его первое и, как выяснилось позднее, последнее телевизионное интервью. Его отец Лайонел Дамер недавно написал книгу о своем сыне и присоединился к нам. Джефф (так его называет отец) был вежлив и выглядел пугающе вменяемо. Отец и сын обсуждали убийства и причины, породившие у Дамера психические отклонения. И, как выяснилось, даже несмотря на более чем 10-летнюю давность событий, они до сих пор не могут найти ответы на интересующие их вопросы.
Дамер: Отец.
Лайонел: Привет, Джефф.
Дамер: Шэри (мачеха Дамера. –
Лайонел: Рад тебя видеть.
Дамер: И я тебя.
Стоун Филипс: Привет, Джефф. Я Стоун Филипс.
Дамер: Здравствуйте, мистер Филипс.
Стоун Филипс: Рад знакомству. Я провел последние несколько дней, общаясь с твоими родными. Мы успели многое обсудить.
Дамер: М-м-м… А вообще вам повезло, вы приехали в день, когда нет снега. Всю неделю снег валил как сумасшедший.
Стоун Филипс: Надо же. Как тебе тут живется?
Дамер: Размеренно и стабильно. Ничего необычного.
Стоун Филипс: Ты прочел книгу?
Дамер: Да, прочел. Мой отец прислал ее на той неделе, и я провел всю ночь, читая ее. Некоторые части книги были довольно неожиданными.
Стоун Филипс: В каком плане?
Дамер: Я узнал некоторые совершенно новые для себя факты, которые застали меня врасплох.
Стоун Филипс: Что же именно застало тебя врасплох?
Дамер: Некоторые вещи, которые отец думал обо мне в подростковый и юношеский периоды.
Стоун Филипс: Твой отец приезжает в тюрьму в среднем раз в неделю, но у меня сложилось впечатление, что вы с ним не обсуждаете некоторые темы, в частности, преступления, которые ты совершил.
Дамер: Да, мы не обсуждаем то, что я совершил, потому что об этом столько говорилось в газетах и по телевизору, что эти обсуждения просто не имеют смысла. Мы говорим о том, как идут дела у семьи, о том, как мне живется в тюрьме. И стараемся сохранить наши разговоры такими же, какими они были до
