— Деликатность — не твоя сильная черта, магистр-примус.
— А я никогда и не утверждал обратного.
— Тоже верно. Итак, мы подошли к трансцендентности культуры, — многозначительно поднял палец Робаут. — Жизнеспособной культуры.
— Да.
Жиллиман почувствовал, как уголки его губ непроизвольно ползут вверх.
— А любая устойчивая культура как единое целое важнее отдельного ее компонента либо носителя.
— Вот оно что, — в голосе Гейджа звучали тревожные нотки.
— Теперь ты видишь, к чему я клоню?
— Думаю, да.
Они дошли до каюты примарха. Робаут пригласил магистра внутрь.
— Я хочу, чтобы ты взглянул на кое-какие из моих документов.
— Зачем?
Жиллиман остановился у своего рабочего стола и медленно обернулся.
— Потому что я так хочу.
Услышав это, Гейдж встрепенулся, вытянулся и отсалютовал.
— Прошу меня простить, — отчеканил он. — Я не…
Жиллиман лишь молча махнул рукой и, взяв со стола один из инфопланшетов, протянул его Гейджу. Но прежде чем отдать устройство легионеру, он спросил:
— Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Кажется, понимаю.
— Империум в сути своей — целая культура. Этот посыл лежит в основе всего, что сотворил мой Отец.
Гейдж решительно кивнул. Его больше не нужно было ни в чем убеждать.
— То, что он сделал для Империума, я пытаюсь сделать для Тринадцатого легиона.
— Вы уже это сделали, — заверил Гейдж.
— Я не закончил, — возразил Жиллиман. — Впереди еще много работы. Например, Двадцать второй орден.
— Но вы никогда не настаивали на абсолютном единообразии всех орденов.
— Нет, и не буду. Полное единообразие плохо характеризует культуру. Это прерогатива машин. Но я хочу видеть в легионе слаженность. Слаженность и единство. Непредвиденные обстоятельства на войне могут обернуться катастрофой. Теория требует в любой момент быть готовыми к самому худшему — например, к гибели целого ордена. Практические же нужды диктуют порядок, при котором другой орден может заменить собой павший. Весь легион должен быть связан единством мастерства, тактики и мышления.
— Согласен, — признал Гейдж.
— Теоретически — культурная целостность легиона должна — и будет — превалировать над любым его отдельным элементом. Любым! — Примарх наконец отдал планшет Гейджу. — А вот это должно обеспечить соответствующую практику.
Магистр принял устройство и пробежал глазами по заголовкам документов на экране.
— Труд еще не закончен, — пояснил Жиллиман. — Я продолжу его дорабатывать. Но ключевые принципы здесь уже обозначены. Я хочу, чтобы ты обдумал их и поделился с магистрами других орденов.
Не отрывая взгляда от экрана, Гейдж ткнул пальцем в один из документов. Чем дальше он читал, тем бледнее становилось его лицо.
— То, что вы описываете… — заговорил было он, едва не сорвавшись на гортанный хрип.
— Ничего нельзя исключать, — сказал Жиллиман. — Если я буду отметать что-то как невозможное, то предам свою миссию.
— Но…
— Ультрамарины значимее любого из нас. Включая меня.
Гейдж яростно замотал головой.
— Вот как? Разве Тринадцатый легион не существовал и до того, как Отец нашел меня?
— Не в полной мере, — возразил Гейдж. — Мы лишь так думали. Но теперь, когда мы знаем, кто мы на самом деле…
— И вы всегда будете это знать, — закончил за него Робаут. И улыбнулся. — Клянусь. Я не собираюсь умирать, Марий. Мне еще слишком многое предстоит сделать.
— Нет! — Гейдж держал планшет на вытянутой руке, словно что-то заразное. — Нет!
— Любую возможность следует принимать во внимание, — мягко сказал ему Жиллиман. — Поступать иначе равносильно предательству.
— А как насчет Императора?
