— Нам нужен гребаный корабль! — прорычал Айверсон в нагрудник Мэйхену, наконец добравшись до зуава.
Лицо капитана, блестящее от пота за бронестеклом, расплылось в улыбке.
— Так он уже наш!
И он был прав — битва закончилась. Большинство мятежников погибли, а выжившие стояли на коленях, заложив руки за голову.
— Переходим на второй корабль, — скомандовал Хольт.
— А с этими что? — спросил лейтенант Грейбёрн, указывая на пленников. Рядом с ним стоял призрак Бирса и внимательно смотрел на своего ученика. Айверсон коротко кивнул наставнику.
— Убить их.
— Прошу… — циркулярки Джойса превратили мольбу повстанца во влажный хрип. Голова янычара отлетела прочь, тело повалилось на колени, а из шеи хлестнул фонтан крови. Глубоко дышавший Оди наклонился вперед, омывая доспех жертвенной струей.
— Что ты творишь, мальчишка, Преисподние тебя подери? — из тумана выступил лейтенант Уэйд. — Мы не какие-то кровожадные дикари!
Юноша, с брони которого стекали алые капли, обернулся к старшему зуаву. Уэйд был ставленником Джона, неверующим до глубины души, и всё же… Оди помедлил, неуверенно покусывая губы. Затем он вспомнил, как святой очистил старого Элиаса Уайта и понял, что нужно проявить твердость.
— Ты — позор братства, — продолжал лейтенант. — Когда капитан Мэйхен услышит…
Джойс вонзил циркулярку в визор другого рыцаря. Армированное стекло раскололось, а Уэйд задергался в доспехе, с черепом, распиленным на уровне глаз. Затем пастырь вырвал оружие, и еретик с громким лязгом повалился на палубу.
— Император обвиняет, — благоговейно прошептал Оди. Услышав, что к нему подходят остальные зуавы, юноша обернулся и увидел, как собратья выступают из клубов дыма. Вместе они превратили баржу в плавучую мясницкую лавку.
«
— Надо уходить, — произнес он. — Брат Эллис выпустил все кишки этой развалюхе, когда врезался в неё.
— А лейтенант… — начал Ласселлс, указывая на тело Уэйда.
— Умер за Бога-Императора, — закончил пастырь. — Его покаяние завершилось.
Больше никто ни о чем не спрашивал.
День последний: Озеро Амритаа
Конвой наш — вернее, то, что от него осталось. Мы потеряли одну баржу, а этот придурок Мэйхен почти раздолбал вторую, так что я решил взять с собой «Тритона». Нам понадобятся и его вместимость, и огневая мощь. Дело опасное, но переданные Авелем коды доступа в порядке, и не похоже, чтобы повстанцы заподозрили неладное. Пока что все комбинации срабатывают, с их помощью мы отменили сигналы тревоги конвоя, и мятежники купились на это. Конечно, они могут блефовать, заманивать нас в ловушку, но на этот риск придется пойти.
Час назад мы приняли на борт шагоходы. Вендрэйк опять накачался Славой, но, по крайней мере, его отделение действует как отлаженный механизм. О зуавах такого не скажешь — среди них идет невидимый поединок за лидерство, и от этого мне не по себе. Надеюсь, Мэйхен сможет ещё какое- то время удерживать их в узде, потому что без его рыцарей в Диадеме не обойтись. Мои соотечественники хорошо дрались этим утром, но никто не знает, что ждет нас в старом комплексе.
Сейчас конвой входит в озеро Амритаа…
Ведьма открыла глаза.
— Началось, — объявила она. — Авель сделал ход, и владения Небесного Маршала на орбите охвачены беспорядками.
— Что наши внедренные агенты? — спросил комиссар. Он стоял у иллюминатора каюты, глядя на окутанное дымкой озеро.
— Я отправила сигнал, они выступят через час.
— Тогда всё готово, — Хольт сунул в карман потрепанный дневник и обернулся. Увидев, что Скъёлдис встает с пола, где сидела в позе лотоса, он шагнул помочь ей, но северянка отшатнулась.
— Почему ты так боишься меня? — спросил Айверсон.
Она сузила зеленые глаза.
— Сейчас не время это обсуждать.
