Темный Клубок

безостановочно следовавшие за новоприбывшими. Для телохранителей магоса даже Прим была едва терпимым чужаком. Она успокоила их кодовым псалмом идентификации и толчком поставила пленника на колени перед троном её господина.

— У меня есть корабль, — без вступлений оповестил магос иссохшего мутанта, — ты проведешь его через имматериум.

Пленник молчал.

— Повторяю: у меня есть корабль и мне необходим навигатор.

С губ навигатора сорвался резкий смех. Мгновение спустя звук превратился в низкий, почти дикий вой. Затем он начал хихикать. Звук был диким и безнадежным, не имевшим абсолютно ничего общего с весельем.

«В нем умер страх, — осознала Альфа Прим, — умерло всё…»

Вспышка кровного понимания открыла ей правду — их цель оказалась безумцем.

— Они украли его, — хихикал мутант, — тау…украли мой глаз…понимаете… — Он неуверенно замолк, и его взгляд переполз на Прим, неожиданно оценивая её, — ты можешь его вернуть, как думаешь?

С воем белого шума магос сделал выпад механдеритами, схватив существо и подняв в воздух, держа над инфотроном. Ноосферная аура магоса горела, а по его телу бегали деликатные электрические разряды оттого, что разлетелись сотни лет самоконтроля.

— Ты лжешь, — сказал он. Его человеческий голос был похож на шелест иссохшего трупа. Рой мехаволокон вырвался из его капюшона и обернулся вокруг черепа пленника, пробираясь в его плоть игольно-острыми концами.

— Я ослеп, — спокойно произнес пленник. С его головы стекали легкие струйки крови, но боль умерла в нем вместе со страхом.

— Ты лжешь, — повторил магос, но Прим почувствовала ужас за его несогласием.

— Они сказали, что мой глаз был слишком опасен, — хихикал пленник, — они сказали, что его придется убрать…ради Высшего Блага.

— <Неприемлемо>, — протрещал Каул, — <я не потерплю неудачу!>. Его мехаволокна напряглись в непроизвольной ярости, и венок распался на части.

— <Ты не оТтККкк…>, — слова магоса исказились и превратились в рваный вой нуль-кода, как только он увидел ужасную правду, скрываемую мутантом. Его ноосферная аура разгорелась как короткая, яркая сверхновая и взорвалась, оставив пустоту.

Тишина.

— <Магос?>, — спросила Прим. Ответа не последовало. Её господин и навигатор в его хватке превратились в застывшую живую картину. Затем она увидела, что костлявое тело мутанта начало трястись. Сначала она думала, что от боли, но потом поняла, что он смеется.

— Я солгал, — сказал он. И засмеялся снова. 

К О Н Е Ц

Прим. переводчика — кто все эти "люди"^{1}

Огонь и лёд

Война — не дискретное понятие. Несмотря на поверхностные, иллюзорные доказательства обратного, она не начинается и не заканчивается какими-то строго определенными событиями. Да, у этого процесса могут быть катализаторы, кульминационные моменты, но их предпосылки и последствия — культурные, материальные и даже метафизические — уходят в прошлое и будущее, подобно зыби на реке, что течет в двух направлениях сразу.

Соответственно, война между Империумом Человечества и Империей Тау не началась и не закончилась Крестовым походом Дамоклова залива. Этот конфликт стал первой значительной вспышкой нашей вражды, и он не будет последним, но пока что мы находимся в более изящной фазе состязания. Поход закончился пятьдесят лет назад. Ничего не изменилось. Изменилось всё.

Здесь, на границах Дамоклова залива, мы втянуты в холодную войну, хитроумную игру обманов, манипуляций и сдержек, что ведется против настоящего мастера. Это утонченное противоборство, но вы ошибетесь, подумав, что оно вредит Империуму меньше, чем хищнические налеты всепожирающих тиранидов или мрачные погромы, которые устраивают некроны — ведь тау играют сердцами и умами людей. Если они победят, возможно, наша раса выживет, но точно не исполнит свое предназначение.

— Айон Эшер, гроссмейстер Дамоклова конклава, Ордо Ксенос