охране окружающей среды. Это позволило добиться значительного улучшения качества воздуха и состояния лесов. Свое дело сделали фильтрационные установки для электростанций и заводов, катализаторы для автомобилей, широкомасштабное известкование лесной почвы. К 2003 г. выбросы диоксида серы сократились на целых 88 %, оксидов азота — на 50 %[50]. Крах промышленности в странах Восточного блока и закрытие угольных ТЭС в бывшей ГДР также снизили загрязнение воздуха.
В 2003 г. федеральный министр экономики Рената Кюнаст заявила, что «исчезновение лесов» приостановлено. Данные, полученные европейскими соседями, это подтверждали. Негативные тенденции были остановлены. Состояние леса стабилизировалось, хотя часть древесного массива все еще имеет значительные повреждения[51]. И даже после чрезвычайно жаркого и засушливого лета 2003 г., нанесшего немецким лесам серьезный ущерб, состояние зеленых массивов довольно быстро пришло в норму. Самая серьезная угроза здоровью леса исходит сегодня от изменения климата. Не проходят бесследно повышение температуры, засухи, ураганы. Но леса не гибнут, напротив, их территории расширяются. За последние 20 лет лесные массивы в Европе (исключая Россию) выросли на 17 млн га, из них на Германию пришелся 1 млн га, что составляет 10 % всех занятых лесом площадей в Европе. Европейские леса сегодня гуще и выше, чем 20 лет назад. В Европе в общей сложности 56 млн га объявлены природоохранной зоной, из них 30 % находятся в России. Каждый год природоохранная зона увеличивается на 0,5 млн га [52].
Чему нас учит эта история? Экологические угрозы сегодня не менее реальны, чем в 1972 г., когда был опубликован доклад «Пределы роста». Если мы не предпримем контрмер, потери будут громадны. Поэтому критика экологического фатализма вовсе не дает права на бездумную тактику «продолжать в том же духе». Мы не можем рассчитывать на то, что все обойдется. Не проведя радикальные изменения производственных процессов и продукции, энергетической и транспортной систем, мы рискуем столкнуться с непредсказуемыми последствиями. Это может случиться, но этого можно избежать, вот что важно. Чтобы одуматься, достаточно вспомнить Кассандру. Сбудутся ли ее предсказания, зависит от нас.
В стратегию экологического обновления Медоуз и его школа особого вклада не внесли. Если экологическое спасение в самом деле заключается в немедленном переходе от роста к самоограничению, тогда надежды на предотвращение коллапса цивилизации действительно мало. На ближайшие десятилетия все системы по-прежнему запрограммированы на рост. Поэтому нужно приложить максимум усилий для того, чтобы отделить реальный сектор экономики от потребления природных ресурсов, другими словами, уменьшить экологический след человечества, одновременно наращивая благосостояние широких масс. Тут мнения расходятся. Для Медоуза, если не произойдет поворот в сторону ограничения, все попытки вывести природопользование на устойчивый уровень без уменьшения уровня потребления природных ресурсов — «бесплодные усилия любви». С его точки зрения, преодолеть экологический кризис возможно, лишь резко понизив степень потребления состоятельной части человечества. Если мы уже сегодня превышаем пределы прочности экосистемы в 1,5 раза, то помочь тут может только значительное сокращение производства и потребления, и точка. Ученый убежден, что революция эффективности и возобновляемые источники энергии не смогут ослабить нагрузок на экологию, вызываемых потреблением все возрастающего населения Земли. Перерасход ресурсов сведет на нет все завоевания в сфере эффективности. Технические инновации могут в лучшем случае отсрочить коллапс, но не предотвратить его. В этом мнении Медоуз непоколебим с 1972 г. Он уже тогда писал, что «технологический оптимизм не просто обычная, но и очень опасная реакция» на «пределы роста», поскольку лишь отвлекает от «главной проблемы — безудержного роста в пределах ограниченной системы»[53]. И государственные меры по охране окружающей среды, с точки зрения Медоуза, борются только с симптомами болезни роста, поразившей всю современную цивилизацию. Экономический уклад и образ жизни, опирающиеся только лишь на рост, обречены рано или поздно перейти фундаментальные пределы экосистемы. Следствием могут стать тяжелые кризисы: голод, экономическая депрессия, снижение продолжительности жизни. Человеческая цивилизация будет отброшена на грань выживания.
Экология: искушение авторитаризмом
В 1972 г. в первом издании книги «Пределы роста» авторы предсказывали, что в случае сохранения темпов роста экономики и населения к 2020 г. нас ждет резкий спад производства продовольственных и промышленных товаров из расчета на душу населения. И тогда удел мира — погружение в тотальный ресурсный кризис: истощение запасов питьевой воды, замедление темпов нефтедобычи, нехватка индустриального сырья, чрезмерная эксплуатация сельхозугодий и тотальное загрязнение воздуха приведут к кризису цивилизации. Через некоторое время понизится продолжительность жизни человека и резко сократится мировое население. Рекомендации, которые команда Медоуза обосновывала своими, казалось бы, неопровержимыми компьютерными расчетами, сводились к строгому ограничению экономического фактора и роста населения, вступив таким образом в латентное противоречие с либеральным политическим и экономическим миропорядком. Примечательно, что авторитаристская тенденция доклада почти не обсуждалась (по крайней мере в экологических кругах). Между тем, если единственное спасение в том, чтобы «подчиниться природным пределам роста», такой авторитаризм неизбежен[54]. Если человечество не подчинится добровольно, то добиваться этого придется либо принуждением со стороны государства, либо к покорности понудит крах промышленной цивилизации. Поскольку корень зла для Медоуза — рост, то и экологического коллапса можно
