Социальное насилие

следующего (уже нынешнего – Я.Г.) столетия примет метакод включения / исключения. А это значило бы, что некоторые люди будут личностями, а другие – только индивидами, что некоторые будут включены в функциональные системы, а другие исключены из них, оставаясь существами, которые пытаются дожить до завтра; …что забота и пренебрежение окажутся по разные стороны границы, что тесная связь исключения и свободная связь включения различат рок и удачу, что завершатся две формы интеграции: негативная интеграция исключения и позитивная интеграция включения… В некоторых местах… мы уже можем наблюдать это состояние»[84]. В другой своей работе Н. Луман утверждает: «Если в области инклюзии люди считаются личностями, то представляется, что в области эксклюзии речь идет чуть ли не только об их телах»[85]. При этом «инклюзия существует лишь тогда, когда возможна эксклюзия» [86].

Как пишет Р. Купер: «Страны современного мира можно разделить на две группы. Государства, входящие в одну из них, участвуют в мировой экономике, и в результате имеют доступ к глобальному рынку капитала и передовым технологиям. К другой группе относятся те, кто, не присоединяясь к процессу глобализации, не только обрекают себя на отсталое существование в относительной бедности, но рискуют потерпеть абсолютный крах»[87]. Аналогичные глобальные процессы применительно к государствам отмечает отечественный автор, академик Н. Моисеев: «Происходит все углубляющаяся стратификация государств… Теперь отсталые страны «отстали навсегда»!.. Уже очевидно, что «всего на всех не хватит» – экологический кризис уже наступил. Начнется борьба за ресурсы – сверхжестокая и сверхбескомпромиссная… Будет непрерывно возрастать и различие в условиях жизни стран и народов с различной общественной производительностью труда… Это различие и будет источником той формы раздела планетарного общества, которое уже принято называть выделением «золотого миллиарда». «Культуры на всех» тоже не хватит. И, так же как и экологически чистый продукт, культура тоже станет прерогативой стран, принадлежащих „золотому миллиарду“» [88].

Рост числа «исключенных» как следствие глобализации активно обсуждается в одной из последних книг З. Баумана. С его точки зрения, исключенные фактически оказываются «человеческими отходами (отбросами)» («wasted life»), не нужными современному обществу. Это – длительное время безработные, мигранты, беженцы и т. п. Они являются неизбежным побочным продуктом экономического развития, а глобализация служит генератором «человеческих отходов»[89].

И в условиях глобализации, беспримерной поляризации на «суперкласс» и «человеческие отходы», последние становятся «отходами навсегда» (это перекликается с вышеприведенным высказыванием Н. Моисеева: «Теперь отсталые страны „отстали навсегда“»).

Применительно к России идеи Баумана интерпретируются О. Н. Яницким: «За годы реформ уже сотни тысяч жителей бывшего СССР стали «отходами» трансформационного процесса, еще многие тысячи беженцев оказались в России без всяких перспектив найти работу, жилье и обрести достойный образ жизни. Для многих Россия стала «транзитным пунктом» на пути в никуда»[90].

О вечности социального насилия и его причин пишет литовский криминолог К. Йовайчас (K. Jovaisas): «Клеймо вечности лежит и на социальных причинах насилия. Эти причины являются по сути дела удобной этикеткой, которая обозначает такие явления, как фактическое неравенство формально равных граждан, ограниченная социальная мобильность и отчуждение людей, безработица, незанятость и нищета. В любом обществе естественным и неизбежным образом происходит процесс расслоения людей на управляющих и управляемых, элиту и массу, сильных и слабых, богатых и бедных и никакие конституционные, демократические и социальные реформы, никакое распределение и перераспределение государственного бюджета не в силах поколебать этот закон, столь же беспристрастный и объективный, как и закон земного притяжения»[91]. Однако «вечность и неизбежность насилия не исключает, а предполагает необходимость решить задачу его частичной профилактики» [92].

Теоретические концепции К. Маркса, Р. Мертона и многих других, усматривающих основную «причину» девиантных проявлений, включая насильственные преступления, в социально – экономическом неравенстве, эмпирически подтверждаются при исследовании корреляционной зависимости между проявлениями насилия (прежде всего, насильственными преступлениями и самоубийствами) и различными факторами (поло – возрастная структура, миграционные потоки, алкоголизация и наркотизация населения и др.), включая экономические показатели социально – экономического неравенства – децильный (фондовый) коэффициент и индекс Джини. Децильный коэффициент отражает разницу в доходах 10 % самых богатых и 10 % самых бедных слоев населения. Более «чутким» является индекс Джини, показывающий степень неравенства в распределении доходов населения и измеряемый от 0 до 1 (чем выше индекс, тем значительнее неравенство).

Индекс Джини в начале текущего столетия был в России 0,456, тогда как в Австрии – 0,309, в Германии – 0,283, в Бельгии – 0,250, в Японии – 0,249. Близкие же российскому были показатели в Боливии (0,447), Иране (0,430), Камеруне (0,446), Уругвае (0,446)[93]. В 2012 г. индекс Джини в России по официальным данным составил 0,422 (по мнению экспертов, еще выше).

Не удивительно, что за десятилетие 1990 – 1999 гг., исследованное С. Г. Ольковым, в год с максимальным индексом Джини (1994 г. – 0,409) в России было зарегистрировано наибольшее количество убийств – 32,3 тыс. и самоубийств – 61,9 тыс., а в год с минимальным индексом Джини (1990 г. – 0,218) – наименьшее количество убийств – 15,6 тыс. и самоубийств – 39,2 тыс. (Табл. 1)[94].

К аналогичным результатам по данным за 25 лет (1985 – 2004) приходит И. С. Скифский в своем диссертационном исследовании и монографиях (Графики