1993 г.). Так, к 2013 г. доля «исключенных» (лиц без постоянного источника дохода) увеличилась до 74,7 % среди убийц и 70,0 % насильников.
Устойчиво высок удельный вес лиц, совершивших преступления в состоянии алкогольного опьянения (6 8 – 7 8 % среди убийц, 7 5 – 8 1 % среди причинивших тяжкий вред здоровью и 60 – 78 % совершивших изнасилование). Доля совершивших преступления под воздействием наркотиков не превышает за отдельные годы 0,7 – 0,8 % (в среднем же – 0,2 – 0,4 %).
Неравномерно территориальное распределение тяжких преступлений против личности по регионам России.
Так, если средний по России уровень убийств (с покушениями) составлял в 1998 г. 20,1, в Тыве он достиг 60,1 (в 1994 г. этот «рекордный» показатель составил в республике 82,1); в Иркутской области – 41,1; свыше 30 – в Бурятии, Хакасии, Хабаровском крае, Кемеровской и Читинской областях. Самые низкие показатели (ниже 13) оказались в Башкортостане, Дагестане, Кабардино – Балкарии, Белгородской, Воронежской, Пензенской областях. В 2007 г. средний по стране уровень убийств (с покушениями) составил 15,6. Максимальный уровень в этом году был в республике Тыва – 64,6; в областях Сахалинской – 33,0; Читинской – 35,9; Чукотском АО – 35,7; Республике Бурятии – 32,6. Минимальный уровень – в республиках Дагестан – 6,4; Адыгее – 7,7; в Белгородской области – 7,9. В 2015 г. средне российский уровень убийств (с покушениями) составил 8,6. Максимальный уровень в этом году был в Республике Тыва – 38,3; Забайкальском крае – 30,0; Республике Алтай – 23,8. Минимальный уровень – в Москве – 3,5; Чеченской Республике – 4,1; Санкт – Петербурге – 4,8.
Уровень умышленного причинения тяжкого вреда здоровью в 1998 г. при среднероссийском показателе 30,8 составил в Тыве 163,0; в Иркутской области – 66,7; свыше 50 – в республике Алтай (57,5), Бурятии, республике Саха (Якутия), Хакасии, Красноярском и Хабаровском краях, Еврейской АО, Кемеровской (58,6), Пермской, Сахалинской, Читинской (59,6) областях. Самые низкие показатели в 1998 г. (ниже 15) были в Дагестане (6,5), Ингушетии, Кабардино – Балкарии, Карачаево – Черкесии, Москве. В 2007 г. среднероссийский уровень – 33,3. Максимальный уровень – в республиках Тыва – 223,3 (!); в областях Читинской – 91,7; Иркутской – 92,1; в Чукотском АО – 99,0. Минимальный уровень в республиках Ингушетия – 3,2; Чечня – 3,5; Дагестан – 7,6. В 2015 г. среднероссийский уровень убийств – 24,3. Максимальный уровень – в республике Тыва – 139,5 (!); в Чукотском АО – 94,5; Забайкальском крае – 71,3. Минимальный уровень в республиках Чечня – 1,2; Ингушетия – 2,7; Дагестан – 4,8.
При среднероссийском уровне изнасилований (с покушениями) в 1998 г. – 6,1, в Тыве он достиг – 26,8; свыше 14 – в республиках Алтай, Коми, Удмуртия; ниже 4 – в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии, Белгородской, Владимирской, Мурманской, Пензенской областях, в Москве и Санкт – Петербурге. В 2007 г. средний по России уровень изнасилований – 4,9. Максимальный уровень – в республиках Тыва – 39,7; Алтай – 27,8; Хакасия – 15,5. Минимальный уровень – в республиках Ингушетия – 0,2; Чечня – 1,9; в Мурманской области – 1,3. В 2015 г. средний уровень изнасилований – 3,0. Максимальный уровень – в республике Тыва – 28,0; Чукотском АО – 23,6; республике Алтай – 15,7. Минимальный уровень – в республиках Ингушетия – 0,0 (!) Чечня – 0,8; Северная Осетия – Алания – 1,3.
В целом по тяжким насильственным преступлениям отмечается высокая криминальная активность в Приморском и Хабаровском краях, Восточной Сибири, в некоторых регионах Западной Сибири и Урала. Катастрофическими показателями характеризуется Тыва. Наиболее благополучными, по данным официальной статистики, являются регионы Северного Кавказа, ряд областей Центральной России, а также оба столичных мегаполиса.
Конкретные причины существенной неравномерности территориального распределения преступлений против личности требуют специального, углубленного изучения[142]. В общем виде они объясняются различиями в условиях жизни, особенностями демографического состава населения. Не исключено, что низкие показатели в республиках Северного Кавказа зависят от специфических форм социального контроля (включая возможность кровной мести), когда общинные (этнические, клановые) отношения, во-первых, удерживают от крайних проявлений насилия, а, во-вторых, формальный контроль подменяется неформальным, и случаи насилия не становятся известными правоохранительным органам (точнее, не регистрируются ими).
Различен уровень насильственных преступлений в городах и сельской местности. Так, уровень (на 100 тыс. жителей соответствующих типов поселений) убийств в городах и поселках городского типа составил в 1990 г. – 9,0, в сельской местности – 14,6 (в 1,6 раза выше), в 1998 г. соответственно – 18,4 и 24,8 (в сельской местности выше в 1,3 раза), в 2005 г. соответственно – 14,6 и 25,3 (в сельской местности выше в 1,7 раза). Уровень причинения тяжкого вреда здоровью среди городского населения в 1990 г. составил 27,6, среди сельского населения – 27,9; в 1998 г. этот разрыв оказался более значительным: соответственно 29,0 и 35,6 (в 1,2 раза); в 2005 г. соответственно 39,2 и 42,8. Уровень изнасилований в 1990 г. в сельской местности (13,5) был в 1,5 раза выше, чем в городах и поселках городского типа (8,9), в 1998 г. – в 1,7 раза (уровни 8,8 и 5,1 соответственно), в 2005 г. – в 1,4 раза (уровни 5,8 и 8,1). Мы привели для иллюстрации данные лишь по трем годам (рассчитаны нами исходя из городского населения в 1990 г. – 109,2 млн. человек, в 1998 г. – 107,3 млн. человек, в 2005 г. – 105 млн. человек, сельского – соответственно 38,8 млн., 39,4 млн. и 38 млн. человек), однако они отражают ситуацию в целом: уровень зарегистрированного насилия в сельской местности в России существенно выше, чем в городах (и это при более высокой латентности преступлений на селе).
Существуют различные этому объяснения. С моей точки зрения, во-первых, жители села традиционно решают возникшие межличностные конфликты с помощью физической силы. Во – вторых, выше уровень алкоголизации сельского населения, а большинство тяжких насильственных преступлений совершается в состоянии алкогольного опьянения. Наконец, в-третьих, нельзя исключить обычного для сельских жителей более «простого», чтобы не
