как цветок в змеином логове, и красота ее глаз пронзила мое сердце.
– Стивен, – прошептала Зулейха, вызвав во мне трепет от того, что она произнесла мое имя впервые.
Вдруг ее ясные глаза заблестели от слез, и она положила ладонь мне на предплечье. Я сжал ее обеими своими грубыми руками.
– Они отправляют тебя на страшное и ненавистное тебе задание! – воскликнула она, запинаясь.
– Ага, – почти усмехнулся я. – Но я еще обведу их вокруг пальца! Скажи мне, Зулейха, что все это значит?
– Всего я не знаю, – нерешительно проговорила она. – Твоя участь – полностью моя вина, но я… я надеялась… Стивен, я наблюдала за тобой несколько месяцев – каждый раз, когда ты приходил к Юн Шату. Ты меня не замечал, но я тебя видела, и я видела в тебе не сломленного наркомана, как могло показаться по твоей оборванной одежде, но раненую душу, в которой едва теплились остатки жизни. И мне было от всего сердца жаль тебя. А потом, в день, когда Хассим обошелся с тобой так жестоко… – слезы вновь возникли в ее глазах. – Я не смогла этого вынести, зная, как сильно ты страдал от жажды гашиша. И я заплатила Юн Шату, пошла к Хозяину… и я… я… о, ты возненавидишь меня за это! – всхлипнула она.
– Нет, нет… никогда!
– Я сказала ему, что ты сможешь быть ему полезным, и стала умолять, чтобы он приказал Юн Шату дать тебе то, в чем ты так нуждался. Он уже и так тебя приметил, ведь у него особый глаз на рабов, и весь мир для него – все равно что невольничий рынок! Вот он и приказал Юн Шату сделать так, как я просила. Теперь же я понимаю, что лучше было бы, если бы я оставила тебя в том состоянии, в каком ты был, мой друг.
– Нет! Нет! – воскликнул я. – Ведь после я пережил несколько дней восстановления, пусть даже оно оказалось ложным! Я стоял перед тобою как мужчина, а это оправдывает все прочее!
И все, что я к ней чувствовал, должно быть, отразилось в моих глазах, ибо она опустила взгляд и покраснела. Не спрашивайте меня, как в человеке рождается любовь, но я знал одно: я любил Зулейху, любил эту загадочную восточную девушку еще с того момента, как впервые ее повстречал – и каким-то образом я почувствовал, что она, до некоторой степени, отвечала взаимностью. С этим пониманием тот путь, что я себе выбрал, стал еще чернее и суровее. И хотя настоящая любовь должна придавать человеку сил, я лишь больше тревожился от того, что мне надлежало совершить.
– Зулейха, – проговорил я торопливо, – наше время уходит, но я должен еще кое-что узнать. Скажи мне, кто ты и почему остаешься в этом царстве Аида?
– Меня зовут Зулейха, и это все, что мне известно. По крови я черкешенка. Когда я была совсем маленькой, меня во время набега захватили в плен турки, и я выросла в Стамбуле. Там я жила в гареме, и пока я еще была слишком юна для замужества, мой хозяин подарил меня… Ему.
– А кто он… этот человек с костяным лицом?
– Он – Катулос Египетский… Это все, что мне известно. Он мой Хозяин.
– Египетский? Тогда что же он делает в Лондоне? К чему все эти загадки?
Она нервно сплела пальцы.
– Стивен, прошу, говори тише, здесь всегда кто-то подслушивает. Я не знаю ни кто такой Хозяин, ни зачем он здесь, ни почему все это делает. Клянусь Аллахом! Если бы я знала, то сказала бы тебе. Иногда сюда заходят приличного вида люди, в комнату, где Хозяин ведет их прием, – не там, где его видел ты, – и он заставляет меня перед ними танцевать и затем немножко заигрывать. И я всегда должна делать в точности то, что они мне говорят. Так мне велели везде – в Турции, на Варварском берегу[89], в Египте, Франции и Англии. Хозяин научил меня французскому и английскому, самолично дал мне немало знаний. Он величайший чародей во всем мире, знает древнюю магию и всё-всё-всё.
– Зулейха, – сказал я, – мой путь скоро будет окончен, но позволь мне вызволить тебя! Пойдем со мной, и клянусь, я спасу тебя от этого дьявола!
Она вздрогнула, прикрыв лицо.
– Нет, нет, я не могу!
– Зулейха, – мягко проговорил я, – что тебя здесь удерживает – ребенок… или тоже наркотик?
– Нет, нет! – чуть не плача, отозвалась она. – Я не знаю… не знаю… но я не могу… я никогда не смогу сбежать от него!
Какое-то время я сидел молча, смятенный, а затем спросил:
– Зулейха, где мы сейчас находимся?
– Это здание – заброшенный амбар в глубине Храма Грез.
– Так я и думал. А что в сундуках, которые стоят в туннеле?
– Не знаю. – Тут она вдруг тихо зарыдала. – Ты тоже невольник, как и я… ты, такой сильный и добрый… о, Стивен, мне этого не вынести!
Я улыбнулся.
– Наклонись ко мне поближе, Зулейха, и я расскажу тебе, как собираюсь провести этого Катулоса.
Она с опаской покосилась на дверь.
– Только говори тихо. Я лягу в твои объятия, а ты притворись, будто ласкаешь меня, и тогда прошепчи это.
Она прильнула ко мне, и в этот час ужаса на расшитом драконами диване я впервые познал прелесть стройного тела Зулейхи, приютившегося у меня
