Тина кивнула и устроилась удобней на сиденье. Жизнь немного посветлела, приобретая скупые, но все-таки разнообразные оттенки. Возможно, все не так уж и плохо, это же не мадемуазель Нири с ее сороками подругами. А если приложить усилия, то можно и неплохо там устроиться. Дружба с поварами еще никому не мешала. Если никто задирать не начнет, то и драться не придется. Впрочем, с внучкой попечителя и мецената ссориться не позволят сами воспитатели. Нужно всего лишь пересидеть там месяц, а потом дед заберет и, если держать себя в руках, то и до дома рукой подать. Да, весьма неплохо.
Удовлетворенная своими размышлениями, Тина даже улыбнулась, предвкушая месяц без надзора его сиятельства и его поучений. Негромкий смешок графа привлек внимание девушки. Он наблюдал за ней и, кажется, читал на ее личике каждую мысль.
– Вы ничем не будете выделяться среди других воспитанниц, – произнес мужчина. – И занятия вы будете посещать вместе с остальными девочками, и спрашивать с вас будут так же, как и с них. Как только мы пересечем ворота пансиона, дитя мое, вы становитесь воспитанницей пансиона святой Кладетты, и никак иначе. Спать вам придется в общей спальне, есть за одним столом с вашими подругами.
– У меня там нет подруг, – заметила Тина.
– Но это не означает, что их у вас за этот месяц не появится, – улыбнулся его сиятельство, а мадемуазель Лоет поставила точку под предостережениями графа Мовильяра:
– Разберемся.
Его сиятельство вздернул брови, с иронией глядя на юное создание, и больше этой беседы не заводил, решив дать внучке, как она сама выразилась, разобраться. До пансиона они ехали не менее трех часов, и дорога крайне утомила мадемуазель Лоет. В Пиррете они остановились, чтобы пообедать и немного отдохнуть от дороги. Впрочем, Пиррет оказался маленьким и скучным городком, где обнаружилась единственная достопримечательность – фонтан на главной и единственной площади, перед городской управой.
Постояв возле потрескавшейся мраморной чаши и зевнув, Тина заметила уличных мальчишек, бросавших нож в землю, завистливо вздохнула, но не рискнула подходить к ним. Граф Мовильяр промолчал, однако интерес внучки заметил и покачал головой, только что обнаружив еще один порок в доверенном ему юном создание – любовь к уличным играм.
После Пиррета граф Лорель Мовильяр и его внучка уже нигде останавливались, желая поскорей добраться до цели своего небольшого путешествия.
– Мы уже рядом, – уведомил его сиятельство Тину, и она прилипла к окошку, желая увидеть со стороны свое временное обиталище.
Пансион святой Кладетты показался через несколько минут, как только карета свернула возле дорожного указателя. Но особо ничего примечательного увидеть мадемуазель Лоет не удалось. Пансион был окружен высокой белой стеной, за которой виднелась красная черепичная крыша.
– Тебе понравится, дитя мое, – улыбнулся граф. – Там достаточно уютно. Имеется небольшой ухоженный сад. Здание пансиона двухэтажное. На первом этаже находятся классы и столовая, на втором спальни, уборные, гардеробные. Девочек выводят на прогулку по окончании учебного дня и ненадолго между уроками, чтобы воспитанницы могли немного отдохнуть. Жаль, я не успел проверить твои знания, надеюсь, мне не придется краснеть перед учителями. Уверен, что твои родители нанимали для тебя преподавателей.
Нанимали, папенька даже устраивал экзамены, когда учителя начинали жаловаться на воспитанницу. Если дочь проваливала проверку ее знаний, то суровый господин Лоет устраивал разнос ей, а заодно учителям, говоря, что он платит им достаточно для того, чтобы найти возможность заинтересовать ребенка. После этого Тина зарывалась носом в учебники, а учителя что только не придумывали, чтобы увлечь мадемуазель Лоет своими занятиями. Учитель литературы даже начал вести уроки в стихах, только Тина начала на занятиях клевать носом, слушая заунывное растягивание слов самопровозглашенного поэта, а уж сложить рифму в ответ и вовсе не могла, только злясь на своего мучителя и сбегая с уроков в два раза чаще. И все же неучем Адамантина Лоет не была, так что она надеялась не меньше своего деда, что не уронит честь семьи Лоет и рода Мовильяр.
– Я верю в вас, дитя мое, – подбодрил ее граф, первым выходя из кареты.
– О-ох, – протяжно вздохнула в ответ Тина, опираясь на руку лакея его сиятельства, простоявшего всю дорогу на запятках кареты.
Граф подал руку своей внучке, и они направились через уютный чистый двор к массивным дверям с литыми ручками-змеями. Тина с интересом взглянула на двух гадов.
– Выглядит, как намек, – заметила она.
– Напротив, – рассмеялся его сиятельство. – Директриса родом из Брижаля, там существует старое поверье, что змеи отгоняют злых духов и защищают от хворей. Это обереги. Я не увидел в причуде мадам Гертон ничего предосудительного. Пусть будут змеи, они ничем не хуже и не лучше иной живности и обычных дверных ручек.
– Угу, – привычно промычала девушка, но сразу же поправилась под пристальным взглядом его сиятельства. – Мне все понятно.
Здание пансиона не имело никаких украшений и излишеств, кроме этих вот змей и водосточных труб отлитых в виде драконов, из чьих пастей
