– Скорей, спасаю свои нервы, – ответила Ада и уехала в Льено, проведать родителей и сына, по которому сильно скучала.
Впрочем, по Лансу Адалаис Лоет скучала не меньше. Без дочери и вовсе стало тихо и как-то слишком спокойно. Привыкшим жить, как на вулкане, супругам показалось, что дом превратился в склеп. Это нервировало не только Вэя, но подавляло и Аду, а участившиеся вспышки дурного настроения мужа приводили в негодование. Поэтому она и оставила его, зная, что характер Вэйлр выдерживает больше перед ней, не желая казаться слюнтяем. Теперь у него не было выхода.
Лоет прекрасно понял ход своей супруги, но решил сделать вид, что его вынудили к принятию решения, в душе радуясь, что Ада развязала ему руки.
– Я еду за дочерью, – объявил он Самелю.
С некоторых пор бывший кок сам обслуживал своего капитана и хозяина, остальные слуги боялись.
– Я с вами, капитан, – оживился повар.
– Еще чего, – фыркнул Вэй.
– Я тоже скучаю по маленькому ангелу, – заупрямился бывший кок.
Лоет нахмурился, но, окинув мрачным взглядом насупившегося великана, махнул рукой и велел:
– Пусть Кузнечик седлает двух лошадей.
– Да, капитан! – просиял Самель и поспешил исполнить приказ.
Но когда Лоет вышел на улицу, Кузнечик уже сидел на третьей оседланной лошади.
– Воля ваша, капитан, но я с вами. Пригожусь.
На споры у Лоета не было настроения, да и не видел он повода запрещать ехать с ним двум проверенным людям из своей старой команды. И вот, наконец, они стоят под воротами, но заставить себя войти в ворота у Вэя не получалось. Слишком больно было тогда, когда он выкрикнул клятву никогда в жизни не входить в двери родительского дома. Самель и Кузнечик терпеливо ждали. Для них ничего не изменилось, и за попытку настоять или поспорить, они по-прежнему могли нарваться на зуботычину от капитана.
– Что надо? – грубовато спросил привратник, приближаясь к воротам.
Это вывело Лоета из оцепенения. Он мазнул взглядом по лицу привратника и велел:
– Открывай.
– С чего это? – подбоченился мужчина. – Ездят тут всякие.
Интереса в единственном глазу Вэя стало заметно больше. Он повернул к привратнику лицо здоровой стороной и полюбопытствовал:
– Никого не напоминаю?
– Разбойника напоминаешь, – заносчиво заявил самоубийца. – И эти двое тоже, особенно тот здоровый. Проваливайте, или собак спущу.
– Насчет разбойника ты угадал, дохлый, – мирно согласился Лоет.
– Чего это я дохлый? – задрал нос привратник, пышущий здоровьем.
– Разъясняю, – деловито ответил Вэйлр, доставая пистолет. – Мертвецы иными не бывают.
И он выстрелил, не особо целясь. Пуля прошла рядом с головой привратника, он даже почувствовал дуновение смерти. Мужчина округлил глаза, потрогал висок, икнул и завалился без чувств.
– На абордаж, – коротко велел капитан Лоет, спешиваясь.
Кузнечик и Самель переглянулись.
– Мясник, смотри за лошадьми, Кузнечик, за мной, – отчеканил Вэй и первым начал карабкаться на ограду.
В это мгновение послышался цокот копыт, и к воротам приблизился сам хозяин поместья. Он изумленно оглядел сына, ловко забиравшегося по завитушкам вверх, затем седого юркого мужчину, следовавшего за господином Лоетом, но с другой стороны ворот, узнал повара, оставшегося на той стороне и, наконец, заметил привратника, красиво раскинувшегося в траве.
– Вэйл, это ты стрелял? – поинтересовался его сиятельство.
– Какого дьявола меня не пускают в отчий дом? – вопросил Вэй, уже добравшись до верха ограды.
– Должно быть, дело в том, что ты давно здесь не появлялся, и новая прислуга с тобой незнакомо, – ответил граф Мовильяр. Затем указал подбородком на привратника. – Мертвый?
– Если только задохнется от запаха собственного дерьма, – поморщился Лоет. – Наверняка, в штаны наложил. Доброго дня, отец. Где Тина?
– Будь добр, слезь с ворот и вернись в седло, – ответил его сиятельство.
Лоет кивнул Кузнечику, уже оседлавшему ограду, и тот полез вниз. Бывшие пираты спрыгнули на землю, отряхивая руки, когда ворота распахнулись, и его сиятельство выехал к ним. Еще двое привратников боязливо, но с любопытством поглядывали на второго сына графа, о котором слышали много, но видели впервые.