— Не только скостивший срок, но и сумевший за гроши вывести из-под удара и сохранить минскую агентурную сеть, — вновь уточнил Маликов и умолк, давая тем самым говорить Эди.
— Кроме того, он помог людям Моисеенко проникнуть в квартиру «Иуды», чтобы они смогли проверить ее на наличие возможных следов действий советской контрразведки.
— Да, это для них был важный момент — в итоге они убедились в отсутствии за «Иудой» технического контроля с нашей стороны.
— Я перечислил три основные заслуги, которые позволяют Моисеенко строить в отношении моего героя какие-то серьезные планы. Но эти заслуги уже в прошлом.
— Что имеется у твоего героя представляющее интерес для Моисеенко на будущее?
— Продолжение работы с «Иудой», Шушкеевым и Еленой. Маршрутные возможности в Белоруссию, Закавказье, другие регионы страны под видом научной и спортивной деятельности, что позволит ему при соответствующей подготовке осуществлять доразведку, сбор информации по представляющим интерес объектам и людям.
— В то же время он не является секретоносителем. Более того, будучи гуманитарием, не обладает перспективой проникновения на такие военные объекты.
— Зато имеет возможность получить по наводке «Иуды» контакты с секретоносителями.
— И какой в итоге вывод напрашивается?
— Вывод таков, товарищ генерал, — Моисеенко и Джон могут акцентировать внимание на моих маршрутных возможностях. И потому на предстоящей встрече, в частности, от Моисеенко следует ожидать не какой-нибудь конкретики, а осторожных предложений по углублению сложившихся с ним отношений. Тем временем они будут пробивать мою легенду, которая, к сожалению, не была рассчитана на такой поворот событий.
— Ты прав. Конечно, мы же не думали, что ты разворошишь этот муравейник. К тому же были в цейтноте, поскольку ситуация разворачивалась очень динамично, — с сожалением в голосе сказал Маликов. — В лучшем случае теплилась надежда, что сможешь раскрутить «Иуду» на контакт с какой-нибудь его связью и от нее дальше двигаться вперед. Но получилось, как в хорошем сне, успевай только записывать. Сейчас же нужно срочно дорабатывать твою легенду. Правда, спецы этой работой уже занимаются, но ничего приемлемого еще не наработали. Придется тебе к этому самому подключиться, как в случае с легендой прикрытия для камеры.
— В тот раз было проще, сейчас необходимо прикрыть возможную утечку информации к противнику об официально работающем в республике сотруднике. А при том, что оттуда за границу едут нефтяники, спортсмены, туристы и разный люд для участия в международных ярмарках и по приглашению, опасность прокола большая.
— Выходит, что у нас нет другого варианта, кроме как усилить работу с выезжающими за рубеж жителями твоей республики, чтобы исключить сообщение ими информации об известных им сотрудниках спецслужб. Можно будет просто строго-настрого предупредить с отбором соответствующей подписки о неразглашении. Как думаешь, это сработает?
— Возможно, и сработает. Наш человек научен с уважением относиться к органам госбезопасности.
— Вот это я и имею в виду. Даст подписку и будет язык держать за зубами, рассудив, мол, сболтну и кто его знает, где и в каком виде выплывет эта болтовня. И соответственно примет решение — лучше уж промолчу, — произнес, хитро прищурившись, Маликов. — Думаю, так оно и будет. Нам, по моим расчетам, понадобится всего-то два-три месяца, в течение которых противник окончательно увязнет в нашей дезинформации. Да и мы за это время сможем нанести сокрушительный удар по его московской резидентуре. Ты согласен со мной?
— Да, согласен, — изрек Эди, подумав при этом, что столько времени вполне можно выжать из его подлатанной легенды.
— В таком случае завтра с утра подключайся к спецам и подсоби им. Да, созвонись с Моисеенко о встрече, ведь он должен тебе круглую сумму. Кстати, как ты списываешь расходы?
— Соответствующими рапортами, а когда чеками и справками.
— Правильно делаешь. Деньги любят счет. Это сейчас все гладко и хорошо. А когда финансисты и ревизоры встревают в наши отчеты — тогда и начинается всякая херня. Хотя деньги и шпионские, но дебет с кредитом должны сходиться.
— С этим у меня все нормально, вот только беда…
— Не понял, что за беда, — напрягся Маликов.
— Беда в том, что, привыкнув жить на широкую ногу за счет, как вы говорите, шпионских денег, трудно будет возвращаться к своим былым расходам, — пояснил, улыбнувшись, Эди.
— А-а, вот ты о чем, — рассмеялся в свое удовольствие Маликов и, хлопнув легко по столешнице, крикнул Минайкову, чтобы нес рюмки и коньяк. Потом продолжил: — Думаю, в ближайшие месяцы тебе это не угрожает. Так что живи вольготно, будет потом о чем вспоминать.
Минайков быстро, словно только и ждал подобной команды, зашел в комнату, вкатив тележку с закуской и возвышающейся среди тарелок пузатой бутылкой «Наполеона».
Маликов же, подождав, пока тот переложит с помощью Эди все это добро на столик, басовито скомандовал:
