антологии запрещенных в СССР текстов.
Стоит отметить интерес к детской поэзии, проявленный некоторыми известными поэтами в тот период. Новелла Матвеева (р. 1934) одной из первых обратилась к жанру в шестидесятых годах. Ее первая книга для детей «Солнечный зайчик» (1966) особого интереса не вызвала, а вот «Кроличья деревня» (1984) показала, что она полнокровный поэт-романтик с экзотическими мечтами, бесстрашными героями и любовью к открытому, многогранному миру. Фольклорная интонация объединяет Матвееву с Юнной Мориц (р. 1937), чей первый детский сборник «Счастливый жук» вышел в 1969 году. Мориц подтолкнуло к поэзии для детей рождение сына, но также и тот факт, что в области детской литературы в то время ощущалось больше свободы творчества. Стихи из сборников «Малиновая кошка» (1976), «Попрыгать-поиграть» (1978) и «Заходите в гости!» (1982) светятся веселым карнавальным настроением. Звери и игрушки, игры и друзья видятся глазами ребенка – все его восхищает, все его удивляет. Отбрасывая любые лингвистические клише, Мориц всегда стремится к новому и незатертому. Ее лучшие стихотворения для детей вошли в сборник «Большой секрет для маленькой компании» (1987).
Ленинградский поэт Александр Кушнер (р. 1936) тоже неожиданно выступил как детский поэт. В первой его книге для детей «Заветное желание» (1973) просматриваются те же музыкальность и ясность, которые характерны для его взрослой поэзии, но есть и что-то новое: буйный юмор и прекрасное понимание детской психологии. Шалости, реальные и выдуманные, – одна из главных тем, другая – любопытство к миру взрослых. Что может найтись у девочки в кармане, раскрывается в стихотворении «Что лежит в кармане?», а в «Фокуснике» на цирковое представление мы смотрим глазами ребенка.
Сколько бы ни говорилось о необходимости новых поэтических голосов, молодым поэтам печататься становилось все труднее. Одной из попыток расшатать литературную иерархию был сборник стихов для детей, названный «Между летом и зимой» (1976). Его редактор Всеволод Некрасов (1934 – 2009) сам был поэтом самиздата с радикальной эстетической программой. В сборнике участвовал Генрих Сапгир, предисловие написал Валентин Берестов, Илья Кабаков выполнил иллюстрации, но в целом эта экспериментальная публикация не привлекла большого внимания.
Лишь некоторые новые поэты смогли создать собственный поэтический мир. Одним из лучших авторов более молодого поколения стала Марина Бородицкая (р. 1954). В первый раз она напечатала свои стихи в 1981 году, две первые книги вышли в 1985-м. Темы традиционные: семья, игры и прогулки, звери и птицы, – но Бородицкая сумела избежать упрощенного тона, повествуя о детях. Она обладает прекрасным чувством языка и любит играть словами. Яркий пример – оживление застывшей метафоры в стихотворении «Убежало молоко».
Глава одиннадцатая. Перестройка приходит в детскую литературу (1986 – 1991)
С избранием Михаила Горбачева Генеральным секретарем ЦК КПСС в 1985 году началось время глубоких перемен. Главными лозунгами были
Тревожным фактом оказался низкий статус детской литературы. Об этом говорили не только писатели, но и критики. Несмотря на все призывы, «толстые» литературные журналы продолжали игнорировать детскую литературу, и даже «Пионерская правда» не интересовалась новыми книгами. Радий Погодин прямо назвал ситуацию «крестовым походом» против детских писателей[607]. В результате многие авторы стали писать исключительно для взрослых, а молодых талантов отвращали от детской литературы ее недооцененность и низкие гонорары.
Критик и литературовед Игорь Мотяшов (р. 1932) жаловался на низкое качество книг о дне сегодняшнем. Многие аспекты жизни молодых людей никак не отражались в литературе или описывались поверхностно. Мотяшов решительно осуждал любые отклонения от общепринятой коммунистической морали. И куда пропали положительные герои? – спрашивал он[608].
Одной из причин падения качества детской литературы было наличие цензуры. Наконец-то это признали открыто. Важные произведения оставались неопубликованными или выходили только в провинции. Издательские бюрократы не хотели рисковать, боясь, что за недосмотр их привлекут к ответу. Критика издательств «Детская литература» и «Малыш» продолжалась и после съезда. Монопольная ситуация этих гигантов была поставлена под вопрос. Их издательская политика была весьма спорной: огромные тиражи многих книг совершенно не соответствовали настоящему читательскому спросу. Издательский процесс занимал все больше и больше времени. Владислав Крапивин утверждал, что публикации приходилось ждать от трех до семи лет[609].
Многие годы считалось аксиомой, что дети в Советском Союзе – привилегированный класс. Теперь сравнение с другими странами показало беспочвенность подобных утверждений, по крайней мере в области детской литературы и детского театра. Публиковалось все меньше книг. Если говорить о количестве наименований, оно составляло лишь 4 – 5 процентов от общего количества печатной продукции, что намного ниже, чем соответствующие показатели, например, в Швеции. Вспомнили, что в дореволюционной России только в Москве и Санкт-Петербурге выходило около двадцати детских журналов и еженедельных газет. Советский принцип централизации с семимиллионными тиражами одних и тех же книг больше никого не устраивал. В детском театре наблюдались сходные процессы. Упор делался на несколько больших, «официальных» театров, а малые театральные труппы не поощрялись. Изучение детской литературы тоже снизило обороты. «Дом детской книги» постепенно превратился в обычную библиотеку, и теперь раздавались призывы к созданию нового центра по изучению детской литературы, организованного по западному образцу.
