– Я пройти к тебе не мог, но чувствовал, где ты. Ждал. А потом ты стал удаляться вверх. Потом ты стал удаляться вбок. Я – за тобой. А там потом какое-то светопреставление началось. В небо как будто кто-то кляксу чёрную посадил. Она росла, потом полыхнула красным, потом фиолетовым. Взрыв был просто чудовищный. Весь лес лёг. Немцев по земле всех размазало. Даже меня в землю забило. Казалось, горел воздух. А деревья – не горели. Я видел, как чёрная молния прорезала небо и опять шарахнуло. Ещё сильнее.
– Тебя же в землю забило?
– Что мне выбраться? Не отвлекай. А рыбы меня боятся. Странно.
– Ты сам не отвлекайся.
– Вот после чёрной молнии посыпался метеоритный дождь. Вот тогда стало страшно. Ад разверзся.
Я подпрыгнул.
– Обломки посыпались? Сколько, каких размеров? На какой площади?
– Откуда ж я знаю? Одно знаю – плохие это обломки. Нельзя к ним приближаться. Плохие они.
– Что значит – плохие? Радиация?
– Не знаю. Это как мины. Я тебе говорил, что умел мины чувствовать? Знал, куда нельзя наступать, что нельзя трогать. Чувствовал. Так вот и это. Даже мне сейчас – нельзя. Плохие они. И каждый – разный. Около одних воздух жгутами крутится, другие к себе всё тянут, а потом то, что подтащили – исчезает. Большая часть заражённых мест так и делает – в них всё исчезает.
– Аномалии. Вот тебе и Зона. Вот тебе и Сталкер. Артефакты, кровососы. Ежануться! Немцы чё?
– На них и смотрел. Каких в кровавую пыль развеивало, какие исчезали, какие в воздухе растворялись. Какие успевали поорать, какие – не успевали. Вот он. Яйцо размером с «эмку». Большой люк открыт. Там ложе, повторяет форму тела. Лампочки меленькие горят ярко. О, багажник. Отсек пустотный. Тоже открыт. В нём ящик необычный. И нож. Чёрный. Остальное забито оборудованием непонятным. Ничего взять не могу, сам понимаешь.
– Всплывай вертикально вверх. На тебя сориентируюсь.
Громозека, как баллистическая ракета с подводного пуска, взлетел над водой и встал на глади озера, как на паркете. М-да. Ему-то хорошо. А мне – опять в холодную воду лезть! Иэ-ее-х! Стиснуть зубы, напрячь фаберже, впердэ!
Только нырнул, появился перед глазами прямо в воде слегка подсвеченный тоннель. Ага, понятно, у Баси зона доступа маленькая. Вот и капсула. Правда – яйцо. Вот и люк отсутствующий. А где багажник? Ага, Бася услужливо подсветил контур.
Ящик-контейнер. Пиктограммы прямо в воде. Вот эта, что пульсирует? Нажимаем. Освобождаются захваты. Ага, нож. Просто штык-нож. Берём. А то у меня даже пистолетика теперь нет. Буду, как Конан, с колюще-режущим геройствовать. Ящик на вид тяжёлый. Но ящик как-то сам отрастил жесткие лямки, превращаясь в рюкзак. Закинул на спину. Всё одно – не всплыть. В воде рюкзак тяжелый, а из воды когда достану?
Ё! Это же аппарат! Он должен уметь двигаться. Ну-ка! Всплывай, грёбаное корыто! Не хочет. Почему? Бася?
– У вас нет права руководства капсулой.
– А у тебя?
– Есть.
Ха-ха. Какие же вы железки тупые.
– Бася! Прикажи этой капсуле нас доставить на берег.
– Противоречит команде более высокого приоритета.
– И в чём заключается команда более высокого приоритета?
– Обеспечить сохранение жизни и высадку пассажира, консервация.
– Я задыхаюсь. Если этот аппарат меня не доставит на берег, я утону!
В глазах стало темнеть – в лёгких кончился кислород. Я вплыл обратно в капсулу, намертво уцепился в рюкзак и нож. Давай, железяка, соображай быстрее.
Вот так-то! Я стоял по колено в воде у берега, нож в руке, рюкзак за спиной. Матовое чёрное яйцо полностью заделало все отверстия, сползло обратно в воду.
– Бася, а ты на каких платах обитаешь? В капсуле?
– Да.
– Ты теперь нас покинешь?
– Нет. Мои вычислительные мощности сократились.
– Ты в рюкзаке?
– Да.
– Значит, пришло время вскрывать подарки.
