строить в ихнем потребсоюзе светлое будущее. И даже дочка речь толкнула про отца, про то, какой он был в быту неприхотливый.
А двое сослуживцев стоят в почётном карауле и между собой говорят, что эти мужики, которые могилу рыли, восемьдесят рублей содрали. Но, слава богу, на венки было выписано двести сорок рублей, а на оркестр триста двадцать на восемь музыкантов. И что вечером все неистраченные деньги будут делить.
И когда все стали к старичку подходить, чтобы в лоб поцеловать, один из этих двоих нагибается и говорит:
– Прощай, незабвенный Степан Егорович!
А Степан Егорович обнимает сослуживца за шею и говорит:
– Ах ты, сукин сын! Не прощай, а здравствуй! Я давно не сплю и всё слышу! И всё давно подсчитал. Тут венков всего на двадцать два рубля тринадцать копеек! И музыкантов не восемь, а четыре штуки!
У сослуживцев глаза на лоб полезли. Он рванулся на свободу, но старик его крепко зажал. Тот давай его от себя отдирать, гроб опрокинулся, старик из него выпрыгнул и давай белыми тапочками размахивать:
– Я вам сейчас покажу светлое будущее!
Народ врассыпную. Дочка ему наперерез с криком:
– Папаня вернулся! Идём скорее за ордером!
Он и дочке врезал:
– Думала меня вместо восьми метров на двух уложить?!
В общем, народ, ломая ноги, понёсся с кладбища.
А старичок ещё долго над своей могилой буянил. Отобрал у мужиков восемьдесят рублей. Орал, что за эти деньги он им сам могилу выроет! Возмущался, что гроб дешёвый, а речи формальные.
Потом вернулся домой и стал по себе поминки справлять. Ел и говорил, что при жизни его так вкусно никогда не кормили. На следующий день явился на работу и сказал:
– Сукины дети! Запомните! Я к вам и с того света с ревизией заявлюсь!
Как я был предпринимателем
Сейчас все богатые предприниматели: татары, армяне, евреи – все они называются «новые русские».
Я думаю: дай-ка я тоже стану этим «новым русским». Куплю чего-нибудь подешевле, продам подороже и разбогатею.
Один приятель мне говорит:
– Не связывайся, от этого бизнеса одна головная боль!
«Ничего, – думаю, – главное – начальный капитал добыть». Прихожу к другу, говорю:
– Дай денег на начальный капитал!
Он говорит:
– Не дам, не хочу друга терять.
Я говорю:
– Как же ты меня потеряешь?
Он говорит:
– А вот как деньги дам, так сразу и потеряю.
«Ладно, – думаю, – мы пойдём другим путём».
Собрал дома все шмотки: два костюма тренировочных, пальто ратиновое, пуховую перину и бюстгальтер жены девятого размера. Поехал на вещевой рынок, развесил всё, стою, жду, когда разбогатею. Уже минут десять жду, а всё никак.
Подошёл мужик с бородой, говорит:
– Ты за место платить собираешься?
Я говорю:
– Как разбогатею, так сразу, а пока у меня всего три монетки на метро.
Весь день простоял – ничего. К концу дня опять этот с бородой подходит, говорит:
– Хочешь, я у тебя всё это барахло за сто тысяч куплю?
Я думаю: ну не тащить же мне всё это назад…
– Бери, – говорю.
Положил сто тысяч в карман, только уйти хотел, как этот с бородой говорит:
– Ну что, разбогател?
Я говорю:
