Прошли так никого и не повстречав. Даром что ли они излазали тут все тропки и стежки. Нужно же было чем-то заниматься ту пару месяцев стояния армий друг против друга. И совсем не обязательно при этом кому-то кровь пускать или иначе как-то вредить. За те несколько месяцев, что он в лешаках, Агап успел уяснить одну простую истину, знание всегда дает своему обладателю силу или преимущество. И уж тем более, если это касается местности вокруг противостоящих армий.
— Что там? — Поинтересовался Александр у вернувшихся Елизара и Кири, уходивших передовым дозором.
— Похоже нас встречают, — ухмыльнувшись доложил Киря.
— Инфлянтцы или коронные?
— Коронных мы уж давно миновали, — возразил лешак.
— Мало ли какой разъезд мог заплутать, — возразил десятник.
Впрочем, решение нашлось сразу. Было решено пустить купца и охранников вперед. В них в любом случае не станут сразу палить. А там можно будет и вступить в переговоры, действую сообразно тому, кто именно выйдет встречать повозку. Лешаки же будут двигаться под прикрытием подлеска, благо распустившаяся листва это позволяет.
Все вышло именно так, как и предполагал Александр. Вскоре путь повозке преградили четверо солдат в форме личной хоругви Острожского. Хм. Все же, правильно будет не солдат, а шляхтичей. Иных в этом подразделении попросту не было. И именно они-то и должны были встречать гостей с той стороны. Уж больно важный груз, не хотелось бы, лишних неожиданностей.
— Жданович, ты? — Приметив высокого, сухопарого молодого человека с нашивками десятника, выкрикнул Алекасадр.
Сопровождавшие десятника бойцы тут же порскнули в стороны. Ну да палить не стали и то ладно. А вот сам Андрейка тут же сблизился с сидевшими на облучке возницей и купцом, уперев последнему в живот ствол пистоля. Находившиеся верхами охранники ничего не предпринимали, хотя им разобраться с этой четверкой, не составило бы труда. Впрочем, шляхтичей должно быть больше, да и лешаки не собирались никого крошить.
— Ну я Жданович, — выкрикнул парень.
— Не пальните с дуру. Выхожу.
Вовсе не лишнее предупреждение, учитывая, что на Редькине надет голубой мундир коронного солдата. Ну и появился он с поднятыми руками, всячески демонстрируя свои мирные намерения. Подошел и был опознан.
Они были знакомы с этим молодым десятником, пользовавшимся особым доверием воеводы Острожского. Было дело, еще в зимнюю пору полусотня мальчишек встала грудью против полной конной коронной хоругви. Крепко встали. И бились так, что положили в снег не меньше половины видавших виды ветеранов.
Большинство мальчишек в том бою и полегло. Из захваченных в плен практически все были ранены. Воевода их потом выкупал у шляхтичей. Обошлось ему это дорого, но он без колебаний выкупил всех. Даже зная наверняка, что половина умрет от ран. Так и вышло. В живых осталось только двенадцать парней. Зато теперь это были самые доверенные люди воеводы. Так что, ничего удивительного, что именно они встречали лешаков и купца.
— Здравствуй, Александр Григорьевич, — ну а как ему не знать лично того, кто невозбранно вхож в палатку воеводы.
Вроде и вежливо так здоровается и в то же время, неприязнь скрыть у него не получается. Угу. Он ведь в свое время шел на противника не считая его, с высоко поднятой головой, открыто и храбро, как и подобает истинному воину. Лешаки же, все больше бьют из-за угла, словно душегубы какие. Да чего уж там. В глазах всего войска они таковыми и были…
Когда в сумерках вошли в лагерь рванул пороховой погреб. Знатно так рванул. Все инфлянтское войско всполошилось переглядываясь в растерянности силясь сообразить, что делать. То ли просто глазеть на огромное молочно белое облако, вздымающееся в ясное вечернее небо. То ли хвататься за оружие и готовиться к бою.
Тем временем в стане противника поднялся настоящий гвалт. Оно конечно далеко и ничего не расслышать. Версты три, как никак. Не шутка. Но с другой стороны, мечущийся народ и лошадей рассмотреть никакого труда. Ну, а там и представить, что именно творится в лагере. Шутка ли, взорвалась большая часть запаса пороха всего войска. Да еще и пушки разметало, потому как те располагались неподалеку.
— Ваша работа? — Когда Александр предстал пред ясны очи Острожского, поинтересовался он.
— Нет, господин воевода. Мы к тому касательства не имеем. Коли приказали бы, то дело иное. Сделали бы. А так, — Александр пожал плечами и продолжил. — Мне было велено встретить на той стороне купца, да сопроводить его через границу.
Не верит воевода в то, что не лешаки погреб рванули. Ну и не надо. Боярин приказал ему тихонько, исподволь не допустить военного столкновения между королем и воеводой. Вот он и поступает в меру своего разумения.
— Ладно, десятник. Иди уж.
— Слушаюсь, господин воевода.
— Александр Григорьевич, — окликнул Острожский Редькина, когда он уже был у выхода из палатки.
— Да?
