— Лишний день, поверь, ничего не решит, а завтра у нас будет дополнительный козырь, и шансы на разговор с Одином у нас увеличатся.
— Вот как? Почему ты так решил?
— Завтра в храм Одина придёт племянница Илия. Она хочет с ним встретиться и о чём-то поговорить. Утверждает, что это очень важно, но конкретно ничего не рассказывает. Запретить ей я не вправе — для всех магов вход на территорию академии свободный.
— Ясновидящая? Это меняет дело, она не пойдёт в храм, если не будет уверена в положительном результате вызова. И пусть даже видящая тоже может иногда ошибаться, но, возможно, с лэри Таней у нас действительно всё получится.
— Тогда другой вопрос — что будем делать с посольством в Шанару?
— А что с ним делать? Пусть с кандидатурами послов разбирается Илий.
— Не всё так просто… Илий почувствовал, что трон под ним зашатался, и не хочет предпринимать никаких решений, пока не поймёт, как ему действовать дальше, поэтому в Шанару сам не поедет, а пошлёт туда магов, сославшись на слова Одина. Один же фактически создал в Занадане касту неприкасаемых — теперь ни одного мага нельзя будет заставить сделать хоть что-нибудь, если он сам того не захочет. Причём сам маг может безнаказанно грабить, убивать, всячески притеснять простых людей, и ему за это ничего не будет. Отныне маги вообще могут не работать, а жить исключительно за счёт простых людей. Эдакие будущие феодалы… Ты не находишь, что роли поменялись?
— Всё даже хуже, чем ты думаешь. Своей властью Один фактически ввёл в Занадане рабство. Пусть пока это и незаметно, но пройдут годы, и маги ощутят свою силу, а со временем привыкнут к власти и вседозволенности. Мир уже раскололся на господ и слуг, а там уже недалеко до хозяев и рабов.
— Ну так живи и радуйся, что ты в лагере господ. Могло бы быть и хуже… Кстати, не по этой ли причине посольство Шанары тоже желает видеть в составе нашей делегации магов? Вдруг слухи о последних событиях уже успели докатиться и до них? Ведь мы в последнее время говорим только о Занадане, а Один утверждал, что вводит свои законы на всей территории Натаны.
— Всё возможно… Но об этом мы узнаем, только когда приедем в Гану. Извини, мне нужно идти — в группе моих студентов начинаются занятия. Давай все вопросы отложим до завтра — если нам удастся поговорить с Одином, то большая их часть решится. Если же нет — будем думать, что нам делать дальше.
— А что будем делать с Саем? Оставим его ректором?
— Сай — предатель, даром что маг. Его нужно выгнать из академии и даже близко не подпускать к власти. Ты не забыл, как он стелился под Симуса?
— Сай — родственник Илия. Если в результате действия новых законов Одина власть в герцогстве возьмут маги, то Сай — первый кандидат на трон.
— Этого допустить нельзя. Если вместо Симуса на трон взойдёт Сай, всё станет ещё хуже. На троне окажется маг, лояльный ныне правящей семье. Тогда после смерти Илия страной фактически будет править Симус, а что он за человек, ты прекрасно знаешь.
— И кого тогда нам сажать в кресло правителя? Если этот вопрос не решим мы — то его решат за нас. И вовсе не так, как нам бы того хотелось.
— Соберём совет магов, на нём и решим. Но всё потом — сначала разговор с Одином…
Король Шанары, его величество Вериан Третий Светозарный, уже вторую неделю сидел в своём дворце, никуда не выходя, и все свои государственные дела решал или в тронном зале, где по причине плотно завешенных окон царил полумрак, не пропускавший жарких солнечных лучей, или в винном погребе, где в благословенной прохладе можно было насладиться изысканным вкусом редких дорогих сортов вин.
Шанару постигла небывалая, никогда не виданная доселе жара. Казалось, под лучами горячего летнего солнца плавился камень, не говоря уже о населявших столицу людях. После обеда жизнь в столице замирала, и люди прятались по своим домам, под дающими прохладу крышами или в тени деревьев переживая летний зной. Однако и под деревьями скоро прятаться будет невозможно — листва на них от жары начинала желтеть и сохнуть, а кое-где уже и облетать. Посохла и немногочисленная трава в садах и на лужайках королевского дворца, тихим шелестом шурша под ногами в те редкие вечера, когда король в сопровождении своей свиты вдруг решал погулять по некогда великолепному королевскому парку. Не работали и фонтаны в королевском саду — уровень грунтовых вод резко упал, и большинство колодцев в столице опустело, пересохнув. Этим сразу же воспользовались предприимчивые люди, быстро организовавшие доставку питьевой воды из реки. Однако и река, протекающая мимо холма, на котором была выстроена Гана, тоже обмелела, и с каждым днём уровень её вод понижался. Королю уже докладывали, что урожай, посеянный весной, скорее всего, погибнет — зерно в колосьях, завязавшись, не успело налиться силой, а теперь уже и не нальётся, засохнув под палящими лучами солнца. А высохшую солому плохо едят даже коровы, обычно неприхотливые в еде. Из-за засухи, ранее никогда в Шанаре не случавшейся, на страну надвигался голод, и, в свете предстоящих нерадужных перспектив, с посольством Занадана, которое должно прибыть в Гану в ближайшее время, необходимо будет договариваться, наплевав на рекомендации королевских советников. Да и священники, спевшиеся с королевской тайной канцелярией и так активно в последнее время действующие совместно, вдруг неожиданно исчезли, как сквозь землю провалившись. Непорядок…
Решив для себя, что разберётся и со священниками, и с капитаном Литисом, и со своим советником по экономике и налогам сразу же, как только Гану покинет делегация занаданских послов, его величество Вериан Третий Светозарный спустился в подвал своего дворца, где его уже дожидался накрытый
