Гендер и власть. Общество, личность и гендерная политика

семьях человек без труда обретает поддержку, тогда как в других его камин-аут приводит к тяжелой эмоциональной травме. Исход камин-аута зависит от отношений с родителями и от характера их маскулинности и фемининности.

В других отношениях развитие перестройки личных сетей, которое привело в формированию гей-сообщества, ближе к РC. Разумеется, социальные сети гомосексуалов, которые сейчас пытаются реконструировать историки (gay historians), существовали и до освобождения геев. Но в 1970-х годах произошло качественное изменение условий их существования наряду с соответствующими формами делового взаимодействия. Гей- сообщества получили значительное развитие в таких городах, как Сан-Франциско и Сидней, где они способствовали быстрому росту числа, размеров и социальной видимости деловых компаний, их обслуживающих. Так возник гейский капитализм, и бизнесмены-геи стали силой в гомосексуальной политике, которая обладает влиянием, сопоставимым с влиянием радикалов – зачинателей движения за освобождение геев.

Такое развитие дел обострило вопрос, который был заложен в камин-ауте с самого начала: на какую именно идентичность притязает человек, совершающий камин-аут? Дилемм, связанных с природой гомосексуальной идентичности, мы уже касались в Главе 7. Для обоих полов объявление о своей гомосексуальности означает отказ от главных черт одного из двух традиционных гендерных характеров. Означает ли это, что совершающий камин-аут имеет притязания на характер другого пола? Попытки смешивания мужского и женского характеров несли в себе риск растворения самой категории гомосексуальности. К чему тогда гордость геев и каковы в таком случае основания для движения и существования сообщества? Хотя теоретики подобные Дэвиду Фернбаху настаивали на феминизации мужчин, а Марио Мьели рассуждал о транссексуальной природе гомосексуальности, дрейф мужчин- гомосексуалов в 1970-х годах постепенно создавал предпосылки для разрешения этих напряженностей посредством определения гейской маскулинности. Стиль-клон конца 1970-х – начала 1980-х годов послужил самой наглядной ее кристаллизацией: усы, тенниска и плотно прилегающие к телу джинсы. Вместе с тем эти тенденции породили напряженность в отношениях с лесбийским сообществом, так как последнее сочло, что это довольно неприятная претензия на достижение привилегий, связанных с традиционной маскулинностью.

С одной стороны, деконструкцонистский аргумент развивает логику камин-аута. Камин-аут означает отказ от участия в поддержке гетеросексуального внешнего вида. Вполне возможно, что этот внешний вид может составлять тривиальную часть личности, а может включать и более сложную систему ложного Я, подобную тем, которые описывал Лэнг (см. случай Дэвида, обсуждавшийся в Главе 9). Такую структуру личности невозможно просто взять и стереть. Невозможно и заменить ее на некоторую естественную гомосексуальность (natural gayness), как будто бы извлеченную из глубин Я. Деконструкционистский аргумент распространяется с критики ложного Я на конструируемые Я, замещающие ложные Я, которые тоже могут заморозить человека в устаревшем или подавленном состоянии.

Но камин-аут – это не просто символ личной перестройки. Он может быть попыткой достучаться до других людей, создать отношения солидарности. Однако глубокая перестройка гей-идентичности может подорвать эту попытку: она сопряжена с риском демонтажа личных и коллективных ресурсов, используемых для решения общих проблем и преодоления враждебности, с которой до сих пор сталкиваются гомосексуалы. Распространение СПИДа, которое требует оказания поддержки больным, разработки стратегии приостановки эпидемии и взаимодействия со средствами массовой информации, сеющими панику, показывает, насколько важны такие ресурсы. Поскольку определение гомосексуальности поддерживается в более широкой структуре гендерных отношений, гомосексуалы не могут принимать или отвергать то, что им хочется.

Поэтому перестройка личной жизни всегда осуществляется под давлением и является риском. Группы РС подвергались критике за то, что они подходили к проблемам недостаточно глубоко. Политика личности, связанная с камин-аутом, тоже определяется стремлением ограничить масштабы и социальную видимость изменений.

Возникновение движения за освобождение женщин и движения за освобождение геев подрывало не только власть гетеросексуальных мужчин, но и значимость их маскулинности. Для большинства людей этот подрыв прошел незамеченным, однако на некоторых он оказал существенное влияние, особенно хорошо описанное Виком Сайдлером в его очерке «Мужчины и феминизм». Одно из исторических событий этого процесса таково: волна изменений достигла американских левых, и один из авторов книги «Не стать мужчиной» («Unbecoming men»), увидев, как его девушка собирается на одну из первых феминистских конференций, понял, что стоит в стороне от главных событий. Подытоживавший эти события очерк под названием «Женщины вместе, а я один» представляет собой классическую смесь противоречивых реакций на них. После первых экспериментов со смешанными группами РС сторонники феминизма более или менее внятно объяснили мужчинам, что пора им наводить порядок в своем собственном доме. Запутанная публичная политика мужского движения будет обсуждаться в Главе 12. В данной же главе мы будем говорить о двух практиках, которые возникли в рамках этого движения для перестройки маскулинности на личностном уровне.

Первая была крайне проста, так как представляла собой заимствование из феминизма: идея групп РС была приложена к мужчинам. Группа мужчин регулярно встречается в течение нескольких месяцев и обсуждает свою жизнь и чувства. Такие мужские группы составляли центр антисексистских мужских движений на протяжении 1970-х годов, некоторые из них действуют и до сих пор. Документальные свидетельства, такие как «Не стать мужчиной» и рассказ о мужской группе в книге Уоррена Фаррела «Освобожденный мужчина» – показывают, что даже на самых ранних этапах их существования они занимались разными вещами. В этой книге и в более поздних работах, посвященных этой теме, например в книге Поля Моррисона и других книгах, обсуждаются три основные темы: выявление сексистских отношений и практик, направленных против женщин, и искоренение этих отношений и практик; обсуждение маскулинности участников – как она формируется и развивается и как она ограничивает глубину эмоций и их выражение у мужчин;