миллионы.
– Двое сказались больными, – сообщил Эдди. – Надо ж им было подгадать со своей хворью именно к сегодняшнему дню.
– Ничего, в случае чего народ поможет, если ты не справляешься.
Эдди прекратил свое занятие и оперся о щетку.
– Может, ты и прав.
Он пожевал губу, словно определяясь с каким-то решением, и неожиданно спросил:
– У тебя нет минутки кое на что посмотреть?
Лопес пожал плечами и следом за хозяином прошел в бар. Рид подвел его к мужскому туалету и открыл там дверь.
– Последняя кабинка, – указал он кивком.
Лопес прошел мимо рядка писсуаров. Дверь в последнюю кабинку была приоткрыта. Он ткнул ее носком ботинка.
Стена там была испачкана черной жидкостью, на полу скопилась черная лужа. Чтобы помешать ее разливу, была предпринята дилетантская попытка закидать ее туалетной бумагой, которая вся как есть пропиталась и набухла.
– Вот, – пояснил Эдди, – обнаружил, когда закрывался. Ночь выдалась довольно спокойной, так что кабинкой после этого, похоже, никто не пользовался. Я думал позвонить Ллойду, но шел уже третий час ночи, и я подумал, зачем человека тревожить почем зря.
Лопес присел на корточки и присмотрелся к черной жиже внимательней.
– Дай-ка мне на секунду щетку, – попросил он.
Рид протянул, и Лопес ее ручкой исследовал скопление бумаги и жидкости. Посередине этой массы обнаружилось несколько черных сгустков.
– Ого, это еще что? – недоуменно спросил Рид.
– Не знаю. Похоже, кто-то выхаркал.
– Вот это да.
– Кто бы это ни сделал, похоже, серьезно болен, – сказал Лопес, вставая.
Прежде чем вернуть щетку Риду, он обмыл кончик ручки под краном.
– Ты помнишь, кто вчера оставался в баре после моего ухода?
Рид подумал.
– Да так, в основном местные. По именам можно перечислить. Еще две пары приезжих. Не думаю, что они здесь задержались. А, еще этот… тип в угловой отсечке, с которым ты беседовал. Скользкий гад. Все терся об официанток то здесь, то там.
Лопес тихо ругнулся.
– Кажется, я знаю, где его искать, – сказал он. – Ты давай составь перечень людей, что здесь были, на всякий случай. А дверцу в это стойло заклей скотчем и надпись «Неисправно» на всякий случай подвесь. Я попрошу Грега Брэдли, чтобы он нашел время сюда заглянуть. И просьба, Эд: никому об этом не рассказывай, ладно?
Эд поглядел так, будто его попросили помешать коктейль собственной сарделькой.
– Ну шеф, ты даешь. Чтобы я рассказывал своим завсегдатаям о хрени, похожей на черную кровь, найденную в сортире? Чтобы они ко мне больше ни ногой?
Лопес остановился возле истонского мотеля. Джеда за стойкой не обнаружилось. В его отсутствие за стойкой сидело юное создание – одна из дочек Пэта Капура – и присматривала за гостиничным хозяйством. Это выражалось в том, что перед ней лежал подростковый журнал, а сама она через соломинку посасывала из баночки «Севен ап».
– Ты знаешь, где он? – спросил со входа Лопес.
– Джед? Его сыну Филу нездоровится. Он мне сказал, если что, то он у Грега Брэдли.
Попросив учетные карточки мотеля, Лопес взялся их листать, пока не дошел до Бадди Канцера.
– Этот человек выписался?
– В мотеле пусто. Значит, наверно, да.
– У него в номере уже убрано?
– Наверное, еще нет. Когда Джед вернется, то пошлет туда меня, скорее всего.
Сморщив носик, она брезгливо поднесла себе ко рту два пальца, после чего, дав Лопесу ключ от двенадцатого, снова углубилась в свой журнал.
– Эй, – окликнула она, когда Лопес двинулся к выходу. – А залог какой-нибудь или там ордер?
– Зачем? – удивился он.
– Ну как. А если что пропадет? Хотя ладно, – посмотрела она кокетливо. Ее губы сомкнулись вокруг соломинки. Не сводя глаз с гостя, она сделала глубокий глоток.
Лопес оставил ее за этим занятием, мимоходом подумав, что надо бы поговорить о дочурке с папашей Капуром.
