перл.
– О–о–о... – протянула эта зараза, окидывая меня насмешливым взглядом. – Наверное, очень глубоко? – ехидно спросила она.
– Да, очень глубоко. Девушке с плохим зрением лучше даже не пытаться. А вот у Ольги зрение отличное, – закончил я таким же ехидным тоном, чуть подавшись к ней корпусом.
Катя набрала в грудь воздуха, явно собираясь продолжить нашу пикировку, но тут Ольга твердым и прохладным тоном вмешалась в наш словесный поединок:
– Катя, я же просила.
Та выдохнула и обиженно сказала:
– Так я же ничего. Просто разговариваем. Правда?
– Конечно, – подтвердил я. – Такой милый философский диспут о высоких и глубоких душевных материях.
Ольга на мои слова улыбнулась, а Катя весело хмыкнула.
Я же, шагнув к лестнице, потянул за собой Ольгу, которая по-прежнему держалась за мой локоть. Потом левой рукой подхватил под руку Катю и с иронией спросил:
– Может, пока мы поднимаемся, вы расскажете мне про свою дачу? Право слово, такой милый домик.
Ольга при моих словах не удержалась и прыснула от смеха. А Катя, на секунду приняв ошарашенный вид и поймав мой насмешливый взгляд, сначала хмыкнула, а потом засмеялась уже в полный голос.
Отсмеявшись же, попросила:
– Ты только маме моей не ляпни такое.
– Ну что вы! Я, конечно же, понимаю разницу между подругой и мамой подруги, – ответил я.
– И давай уже перейдем на ты, – сказала она.
– Хорошо, Катюш, уговорила, – ответил я с улыбкой.
Чем вызвал очередной весёлый смех обеих девушек.
– У тебя, случайно, брата нет? – с надеждой спросила она.
– Увы, я один такой неповторимый, – грустным голосом ответил я ей.
– Жаль, очень жаль, – вздохнула Катя.
Разговаривая, мы поднялись по лестнице, миновали огромные колонны, прошли длинный холл на первом этаже и, снова поднявшись по широкой лестнице, вышли на террасу. Ух... Вот это вид. Терраса, по сути, являлась крышей первого этажа, оценить размер которой с дороги можно было лишь примерно – по площади была не меньше футбольного поля. С одной стороны открывался вид на дорогу с кучей припаркованных машин, красивое ровное поле и длинную кромку леса, а с другой – как раз между двумя зданиями, которые оказались не отдельно стоящими постройками, а единым комплексом вместе с террасой – на довольно большое озеро с густым лесом на противоположном берегу. А весь этот дворец был целиком отделан белым мрамором. В общем, все выглядело очень круто.
– Ну, и как тебе моя дача? – спросила Катя.
– Очень симпатично, – ответил я, улыбаясь. – У тебя такие милые попугайчики, не удержавшись, кивнул в сторону стайки, по–другому и не скажешь, одетых в кричаще–яркие цвета, да ещё и в обтяжечку, как у балерунов, то ли мужчин, то ли еще кого. – Я слышал, за ними очень сложно ухаживать.
Катя, проследив за моим взглядом, сначала прыснула, потом рассмеялась во весь голос. Ольга тоже от неё не отставала. Картинно закатив глаза, Катя вздохнула и, печально качая головой, сказала:
– Ты даже не представляешь, насколько капризные. Одни нервы с ними.
– Может, стоит сменить фауну? На львов, например, – сочувственно спросил я.
– Знать бы, где эти львы обитают, – грустно заметила Катя. А потом, оживившись, с надеждой в голосе спросила. – А твой прайд где обитает? Я лично не поленюсь, слетаю, вдруг кому-нибудь и глянусь.
– Увы, – покачал я головой. – Из всего прайда я единственный, кто остался. Больше на космическом корабле никто не выжил.
Ольга после моих слов внимательно так на меня посмотрела, а Катя, улыбаясь, спросила:
– Может, координаты планеты есть?
Я развел руками и печально сказал:
– К сожалению, мы так долго бороздили просторы вселенной, что забыли, где наш дом.
– А что хоть искали, инопланетянин? – весело спросила Катя.
Я улыбнулся в ответ во все свои тридцать два зуба и ответил:
– Идеальную женщину! И предупреждая твой следующий вопрос, сразу скажу. Я нашёл, – и приобняв Ольгу за талию, слегка притянул её к себе.
