привела в лагерь РПФ, т. е. тутси и их сообщников из числа хуту»[222]. Такой версии придерживался и определенный круг французских политиков. В меморандуме Миттерану 7 апреля 1994 г. его советник по африканским делам Брюно Деле сообщил, что «покушение приписывается Руандийскому патриотическому фронту»[223]. В тот же день генерал Кристиан Кено, начальник личного штаба президента, информировал своего шефа о «правдоподобной гипотезе покушения, <устроенного> РПФ» [224]. «Покушение, которое стоило жизни президенту Хабьяримане и которое является непосредственной причиной событий, которые сегодня переживает Руанда, – писал 25 апреля 1994 г. посол Франции в Руанде Жан-Мишель Марло, – вероятно, дело рук РПФ» [225]. Это мнение разделял ряд исследователей и журналистов, таких как Стефен Смит[226], а также французский судья Жан-Луи Брюгьер, выдавший в 2006 г. ордер на арест Кагаме, которого он обвинил в организации убийства Хабь яриманы с целью спровоцировать геноцид тутси и получить тем самым предлог для захвата власти[227].
По другой версии, виновником трагедии была экстремистская часть правящей верхушки, о чем неоднократно заявляли руководители РПФ. Так считали и многие бельгийцы, свидетели событий в Кигали в первые часы после падения самолета. Один из них, Кристиан Жозеф Дефрень, член бельгийской миссии по военно-техническому сотрудничеству, вспоминает: «Что меня поразило, так это стремительность действий ВСР. Не прошло и 20 минут после покушения, как весь город был разделен на участки блокпостами и блокирован. Мне показалось, что все эти военные были в курсе того, что произойдет и что должно произойти, еще
Однако кто прав в этой дискуссии, не столь важно. «Спор по поводу покушения, – справедливо замечает французский социолог Андре Гишауа, – вращается вокруг одной ложной посылки: знать, кто его совершил, – значит знать, кто несет ответственность за события, которые за ним последовали. <…> Но покушение как таковое не может рассматриваться как причина геноцида»[230]. Важно другое: кто бы ни стоял за убийством Хабьяриманы, оно было использовано экстремистскими группами руандийской элиты, чтобы укрепить свои политические позиции, физически уничтожив лидеров оппозиции хуту и проведя ограниченную этническую чистку тутси, прежде всего в столице. Тем самым, как казалось этим группам, они обеспечили бы политическое сплочение хуту перед лицом РПФ, лишив его возможности играть на разногласиях внутри «этнического большинства», и уменьшили бы число его реальных и потенциальных сторонников. Однако всего за несколько дней раскручивание спирали насилия привело к тому, что запланированный полицид неизбежно перерос в широкомасштабный геноцид.
Первые дни: от полицида к геноциду
Смерть была банальной вещью, было тотальное равнодушие…
Ночное совещание в Главном штабе армии
Со смертью президента наступил час Багосоры. Начальник ГША погиб, министр обороны и два руководителя ГША Алоис Нтивирагабо (начальник отдела G-2[231]) и Грасьен Кабилиги (начальник отдела G-3[232]) находились за пределами страны. Сразу же после катастрофы «Фалькона-50» Багосора на правах самого старшего функционера МО созвал в здании ГША собрание 16 высших офицеров «для обсуждения вопросов военно-политического характера», которое продолжалось с 21:00 до 4:00 следующего дня[233]. В нем участвовали глава ГШЖ Ндиндилийимана, командир батальона разведки Франсуа-Ксавье Нзувонемейе, начальник управления финансовых служб МО Сиприен Кайюмба, начальники отделов G-1[234]и G-4 ГША[235] Жозеф Мурасампонго и Огюстэн Рваманюва, начальники отделов ГШЖ Теофиль Гакара и Поль Рваракабиже, командир базы Кигали-Каномбе Жан-Мари Ндахимана, ответственный за связь МО с МООНПР Ефрем Рвабалинда и др.[236] На встрече, однако, отсутствовали самые влиятельные союзники Багосоры в военном руководстве – Протэ Мпиранья и Алоис Нтабакузе. В то же время на него были приглашены Даллэр и Маршал; первый появился в 22:00, второй – около полуночи.
Багосора в гражданской одежде играл на собрании ведущую роль. «Во время совещания, – вспоминает Бальтазар Нденгейинка, советник министра обороны по техническим делам, – телефон звонил беспрестанно. Багосора попросил перенести его в другую комнату. С этого момента он выходил каждый раз, когда там звонил телефон. <…> Как только гибель президента и начальника Главного штаба были официально подтверждены, полковник Багосора предложил, чтобы армия взяла все в свои руки, однако другие офицеры, не принадлежавшие к близкому окружению президента, придерживались иного мнения. Кайюмба же согласился с Багосорой, получив телефонные сообщения от офицеров»[237].
Судя по свидетельствам участников, решающую роль в провале плана передачи власти военным сыграл Даллэр, что подтверждается многими. «Когда Даллэр прибыл к 22:00, – рассказывает Ндиндилийимана, – Багосора объяснил ему ситуацию. Подтвердив, что президент действительно погиб в авиакатастрофе, он сказал ему, что мы создадим кризисный комитет, чтобы контролировать ситуацию. На вопрос Даллера, что конкретно мы намереваемся предпринять, Багосора не дал ясного ответа. Тут вмешался я и объяснил, что если речь идет о захвате власти военными, то нужно сначала измерить температуру международного сообщества, чтобы знать, поддержит ли оно нас в наших проектах. Все сразу согласились с моим предложением»[238]. Даллэр же высказался вполне определенно; по словам Нденгейинки, он заявил, что «если мы примем предложение Багосоры, ООН уйдет из страны»[239].
