их двери на ключ; хотя многие юноши отказались подчиниться, большинство, особенно девушки, повиновались. В 8:00 младший лейтенант руандийской армии Ндувайезу приказал толпе, хуту, собравшейся у коммунального офиса Мутуры, идти в Муденде; к ней присоединились 11 военнослужащих. Жандармский сержант Рукара, один из тех, кому было поручено охранять кампус, сообщил Ндувайезу, что число беженцев в нем увеличилось до 2000. Около 9:00 толпа погромщиков напала на кампус и начала убивать всех, кто там находился. Военные стреляли по дверям аудиторий и выламывали их, после чего туда врывались крестьяне хуту и расправлялись с беженцами. Около 11:00 прибыл автобус с солдатами с военного поста Каньюндо, которые окружили университет. Через 20 минут туда приехал Нсенгийюмва и приказал эвакуировать студентов-хуту. Солдаты выломали двери спален, заставили студентов выйти, отделили тутси от хуту и эвакуировали последних. После отъезда Нсенгийюмвы военные и вооруженная толпа действовали безо всякой пощады; они стреляли в беженцев и студентов-тутси и бросали в них гранаты. Резня продолжалась до 17:00; всего было убито около 600 тутси. Затем, однако, прибыли жандармы и остановили кровопролитие. В 20:00 вновь появились погромщики и военные в масках, которые выстроили беженцев и студентов и стали проверять их документы; они громко зачитывали имена из списков, которые у них были. Если оказывалось, что человек уже мертв, его вычеркивали. Они хотели забрать с собой уцелевших тутси, но жандармы не позволили военным сделать это и на следующий день вечером перевезли их на стадион Гисеньи.
События в префектуре Гисеньи показывает, что здесь расправа над тутси осуществлялось совместными усилиями армии и милиции. Основным же инструментом геноцида являлись интерахамве, которых местные военные руководители мобилизовали лично или через их лидеров, а также обеспечивали оружием. Для интерахамве не существовало никаких ограничений – ни нравственных, ни религиозных: они убивали и женщин, и маленьких детей, и священников и делали это и в часовне, и в резиденции епископа. Несмотря на кажущуюся спонтанность бесчинств, в них просматривалось некое организующее начало; создавалось впечатление, что они проводились под контролем властей. Ведущая же роль в этих событиях принадлежала военным, прежде всего высшему армейскому чину в регионе Анатолю Нсенгийюмве, который, по словам епископа Калибуши, «был верховным руководителем “эскадронов смерти” в префектуре Гисеньи. Ему следовало бы спасать людей от резни, но вместо этого он стал ее вдохновителем. Он поставлял оружие интерахамве, чтобы убивать тутси. Он произносил речи на стадионе, призывая интерахамве “завершить работу”, что означало “идите туда и убивайте всех тутси”… Во время геноцида в Гисеньи он обладал властью и средствами, чтобы делать то, что хотел. Этот человек был убийцей…»[445]. Военнослужащие, его подчиненные – или в форме, или переодетые в гражданскую одежду, – непосредственно участвовали в резне, что едва ли было бы возможно без приказа их командиров.
Роль в событиях в Ньюндо и Муденде другой силовой структуры – жандармерии – представляется не столь однозначной. Жандармы, безусловно, оказываются не в первых рядах организаторов и участников геноцида, порой они присоединяются к милиции, но порой делают попытки сохранить порядок и даже спасти кого-то из обреченных. 7 апреля в семинарии Ньюндо жандармы обещали защитить беженцев и сначала убедили их собраться в часовне, а затем эвакуировали в собор. Трудно сказать, были ли эти действия согласованы с интерахамве и имели ли целью сконцентрировать всех потенциальных жертв в одном месте, или же жандармы на самом деле стремились найти для них относительно безопасное убежище. 8 апреля жандармы участвовали в нападении на собор, однако в то же время, по крайней мере некоторые из них, оказывали помощь беженцам. Так, они вырвали из рук одного интерахамве ту самую женщину, которая притворилась мертвой, когда тот обнаружил обман и намеревался расправиться с ней. Именно жандармам был обязан своей жизнью и учитель Сагахуту. Один жандарм по просьбе местного священника разрешил Сагахуту сесть в машину, на которой из прихода эвакуировались духовные лица. Когда же на блокпосту на дороге, ведущей к Гисеньи, интерахамве попытались высадить Сагахуту, не увидев его имени в списке эвакуируемых, один из жандармов сам вписал его в список, и тот благополучно добрался до отеля «Меридиан». Через две недели опять-таки с помощью жандармов – за деньги – Сагахуту удалось бежать в Заир, в Гому. По всей видимости, достаточно позитивную роль на этой ранней стадии геноцида в Гисеньи сыграл командующий жандармерией майор Биганиро. Именно он по просьбе Калибуши организовал эвакуацию монахов и священников из прихода Ньюндо. Именно он вечером 9 апреля заставил интерахамве прекратить атаку на собор. Действия жандармов в Муденде по спасению студентов тутси также едва ли могли произойти без его приказа.
Что же касается гражданских властей, то они или играли сугубо маргинальную роль (в частности, исполнявший обязанности префекта супрефект Андре Баньюрвабуке, не принимавший сколько-нибудь заметного участия в событиях), или, так или иначе вовлекаясь в них, меняли свой статус: например, некоторые коммунальные советники, активно участвовавшие в резне, выступали не как должностные лица, не как политические функционеры, а как члены неформальных структур по организации геноцида, в первую очередь как предводители местной милиции. Показательна роль коммунального офиса Мутуры как места, где состоялась организационная встреча милицейских лидеров перед нападением на Университет Муденде и рядом с которым собралась толпа, жаждавшая убивать.
События в префектуре Гисеньи 8–9 апреля демонстрируют важную особенность геноцида 1994 г.: сил интерахамве было недостаточно, чтобы осуществить массовую резню тутси. Когда тутси оказывались в достаточно большом количестве, они имели возможность эффективно сопротивляться: укрепившись в стенах собора Ньюндо, они дважды отражали нападение милиции. Это обстоятельство указывает на то, что без помощи властных структур геноцид не мог бы принять такого размаха, какой он приобрел в те страшные сто дней. Какова бы ни была эта помощь – прямое участие, предоставление оружия, разоружение беженцев, концентрация их в наиболее удобных для массового истребления местах, – именно она стала решающим фактором превращения микрогеноцидов в геноцид общенациональный. Это касается и морально-психологического воздействия: именно власть предержащие сумели
