Ооновцы смогли 27–28 и 30 июня отправить туда лишь 148 человек из госпиталя МКК[952]. Не удалось, несмотря на ежедневные усилия Даллэра, возобновить и операции по обмену. Обстрелы кварталов, остававшихся в руках ВСР, становились все более интенсивными. Доставлять продовольствие и воду беженцам было всё труднее и труднее. 27 июля в церковь Св. Семейства, где все еще находилось 1,5 тыс. тутси[953], попал снаряд, убивший пять человек[954]. Однако развязка была уже близка. Ночью с 3 на 4 июля истощенные подразделения ВСР, интерахамве и большая часть жителей хуту покинули столицу, и 4-го ее заняли отряды РПА. Перед бегством группа пьяных интерахамве передала одну женщину тутси в госпиталь МКК: «Эта женщина – медсестра, – заявили они Гайяру. – Мы держали ее у себя последние несколько недель, чтобы она могла ухаживать за нами, если что-нибудь случится. Она – враг. Мы собираемся покинуть город и решили не убивать ее. Мы подумали, что она будет более полезна в вашем госпитале живая, чем мертвая».
Только теперь беженцы, более двух с половиной месяцев запертые в столице, избавились от постоянного страха быть убитыми в любой момент и обрели свободу. «В религиозном комплексе Св. Семейства – лагере смерти для приблизительно 2 тыс. беженцев тутси, которым угрожали экстремисты из милиции хуту, – сообщал корреспондент “Reuters”, – было ликование. Солдаты-повстанцы, большинство из которых принадлежат к племенному меньшинству тутси, обнимали друзей и родственников, давно считавшихся убитыми»[955]. Однако столица, оставленная большинством жителей, представляла собой печальное зрелище. «Около 90 % из 350 тыс. обитателей Кигали, – писал в “Toronto Star” Пол Уотсон, – бежали или погибли, похоронены в массовых могилах, свалены в канавы на задних дворах домов или просто гниют до костей в выгребных ямах. Уцелевшие скрываются в нескольких лагерях для беженцев или прячутся на холмах, и только солдаты да дикие собаки, разжиревшие на человеческих трупах, проходят мимо массивов пустых домов»[956]. Тем не менее жители стали постепенно возвращаться в Кигали, и город начал оживать: «До того как зимнее солнце встало, – давал мимолетную зарисовку новой столичной жизни корреспондент “Associated Press” Кристофер Макдугалл, – люди хлынули на улицы. Маленькие дети с тяжелыми узлами на своих головах, как у взрослых, остановились, чтобы помахать солдатам, а затем прошлепали мимо разрушенных и разграбленных лавок вслед за своими родителями… Через несколько кварталов девушки пели и смеялись, обнимая юных повстанцев тутси в кроссовках и разношерстном камуфляже, которых они называли спасителями этой центральноафриканской страны»[957]. Но эта радость соседствовала с горем, ибо нередко вернувшиеся находили лишь развалины или тела погибших родных и близких. Один из них показал Макдугаллу общую могилу на заднем дворе своего дома, где были зарыты его брат и десятки живших по соседству тутси. «Мухи жужжали в гниющем воздухе, – рассказывал журналист, – они облепили две раздробленные ноги, торчащие из глины. Глина была черной от крови. “Может ли человек жить после этого?” – спросил он в слезах»[958].
Фронт наступает
Накануне геноцида РПА контролировала очень небольшую часть территории Руанды: гористую полосу вдоль северной границы страны – северо- восток префектуры Рухенгери и северо-западный кусочек префектуры Бьюмба. Демаркационная линия проходила недалеко от остававшихся под контролем правительства Рухенгери, Нембы, Тумбы, Рулиндо и Бьюмбы. Штабквартира РПФ располагалась в Мулинди.
В первые часы резни руководство РПФ не предпринимало никаких шагов, пытаясь разобраться в ситуации. Однако нарастание масштабов убийств побудило лидеров повстанцев выступить с первыми предупреждениями, что они не собираются пассивно наблюдать за происходящим. Когда эти предупреждения не возымели эффекта, РПФ начал действовать. Вскоре после 16:00 7 апреля подразделения 3-го батальона РПА под командованием подполковника Чарлиса Кайонги, располагавшегося в здании парламента в Кигали, вышли оттуда и развернули наступление в трех направлениях: на северо-запад (к лагерю жандармерии Качьиру), на юго-запад к центру города (к лагерю президентской гвардии Кимихурура) и на юго-восток (к аэропорту Каномбе). Уже вечером повстанцы заняли район, прилегающий к стадиону «Амахоро», одному из объектов, находившихся под защитой МООНПР. 8 апреля под их контролем оказалась значительная часть кварталов Ремера и Качьиру вокруг Больницы короля Фейсала и отеля «Меридьен»; дорога из центра города в аэропорт была перерезана. Но главной задачей Кайонги было продержаться до прибытия основных сил РПА.
Утром 8 апреля Кагаме отдал своим войскам приказ начать наступление на протяжении всей 80-километровой линии фронта. На правом фланге мобильное соединение «Танк» (полковник Тадде Гашумба) атаковало позиции ВСР под Рухенгери. На левом фланге 7-й (полковник Уильям Багире) и 157-й батальоны (подполковник Фред Ибингира) двинулись на юго-восток в направлении Кибунго. Основная (центральная) группировка в составе 21-го (полковник Муситу), 59-го (полковник Чарлис Нгога), 101-го (Чарлис Мухире) батальонов и мобильных соединений «AЛФA» (полковник Сэм Каньемера) и «Браво» (полковник Людовик Твахирва) развернули наступление на юг, на Кигали.
Западная группировка, действовавшая на правом фланге, была наиболее слабой, и ее задача заключалась не в глубоком прорыве, а в том, чтобы отвлечь часть правительственных войск от основных направлений наступления РПА. Единственным ее успехом в первые недели кампании оказалось взятие Нембы на крайнем востоке префектуры Рухенгери. К концу апреля основной зоной боевых действий стали окрестности города Рухенгери, коммуна Нкумба, супрефектура Кирамбо к востоку от озера Булера и гористый район Рулиндо на полпути между Рухенгери и Кигали[959]. 6 мая западной группировке удалось полностью окружить Рухенгери, но у нее не было достаточно сил для захвата этого крупнейшего города северной Руанды. Ей также долго не удавалось взять Нкумбу[960], которой она смогла овладеть лишь в конце мая.
Гораздо более успешным оказалось наступление РПА на левом фланге, хотя действовавшая здесь восточная группировка была гораздо слабее центральной, поскольку все тяжелое вооружение было переброшено под Кигали. Тем не менее она не столкнулась с серьезным сопротивлением
