теперь вокруг Савеловский вокзал в долине дикой средь медведь и скал под снегом я фиалку отыскал [263] В этом стихотворении возникают вино и кинжал, характерные для классической русской литературы приметы кавказского быта, а также подчеркивается любвеобильность персонажа (соленых дев мадерой угощал), еще один стереотип о кавказских мужчинах. Вторая строфа этого текста рисует уже другую ситуацию: Резо Схолия, видимо, оказывается трудовым мигрантом в Москве (отсюда возникает Савеловский вокзал, обслуживающий только пригородные направления) и интерпретирует свое положение при помощи реминисценции из Пушкина: долина дикая возникает из строки «Однажды странствуя среди долины дикой», открывающей стихотворение «Странник», которое посвящено успокоению, ожидающему субъект этого стихотворения на небесах после долгой и многотрудной жизни. Для Резо такой рай сосредоточен в стереотипном Кавказе первой строфы.
В этой главе мы больше не будем касаться устройства поэтических масок: нас будут интересовать различные типы идентичностей — возрастная, гендерная, этническая, социальная и т. д. При этом в разных культурах на первый план выходят различные идентичности: например, для современной поэзии Америки и Западной Европы первоочередную роль играет этническая и гендерная идентичность, для русской поэзии XIX — ХХ веков — социальная и т. д. Однако в русской поэзии в той или иной мере присутствует выражение всех этих типов.
Анна Горенко, 1972—1999 Перевод с европейского А. Г.
Словно Англия Франция какая Наша страна в час рассвета Птицы слепнут, цветы и деревья глохнут А мне сам Господь сегодня сказал непристойность Или я святая или, скорее Господь наш подобен таксисту Он шепчет такое слово каждой девице что выйдет воскресным утром кормить воробья муравья и хромую кошку из пестрой миски А в хорошие дни Господь у нас полководец И целой площади клерков, уланов, барменов
