19.2. Поэтический перформанс
Некоторые поэты считают, что в поэзии граница между поэтом и читателем неоправданно велика. Так считают и многие художники: с их точки зрения, современное произведение искусства должно вступать в более активный диалог с публикой.
Сочетание действий художника и отклика публики и есть то произведение, которое появляется в результате перфор-манса. Обычно различают перформанс и хэппенинг: первый запланирован художником и происходит по какой-то заранее придуманной схеме, которая может быть повторена (это сближает перформанс с театром), а второй происходит спонтанно. И перформанс, и хэппенинг — социальные виды искусства, они предполагают взаимодействие публики друг с другом и с художником.
Перформанс стал считаться частью искусства в первой половине ХХ века: это была одна из наиболее радикальных форм авангардного творчества, которая позволяла художнику создавать произведение буквально из ничего — при помощи лишь своего тела. Художник мог, впрочем, использовать разные объекты — картины, тексты, скульптуры, музыку. Перформанс получил большое распространение в ХХ веке и стал по праву считаться одной из разновидностей современного искусства — среди мастеров перформанса были такие художники, как Йозеф Бойс, Йоко Оно, Энди Уорхол, Марина Абрамович. Из русских художников к перформансу часто прибегали концептуалисты, среди которых также было много поэтов (например, Дмитрий Александрович Пригов, Андрей Монастырский, Герман Виноградов).
Для поэта перформанс часто оказывается одним из способов приблизить поэзию к тому, что принято называть современным искусством. И те поэты, которые стремятся к такому сближению, участвуют в перформансах или устраивают их сами. Поэтический перформанс может быть устроен по- разному: он может задействовать музыку, художественные объекты или основываться исключительно на движениях и поведении того, кто его осуществляет. Но все эти разнообразные практики связывает воедино то, что они обретают смысл только во взаимодействии с публикой.
История поэтического перформанса в России начинается с русского авангарда: например, поэты-футуристы Давид Бурлюк, Владимир Маяковский и Алексей Крученых начинали свои выступления с молчаливого чаепития, которое провоцировало публику, пришедшую на поэтические чтения, на активное выражение неприятия и непонимания.
Ярким эпизодом в истории обэриутов был вечер «Три левых часа» (1928), который содержал многие элементы поэтического перформанса. Появление Хармса было организовано так: на сцену как будто сам собой выезжал черный лакированный шкаф, на вершине которого сидел Хармс. После выступления Хармс доставал из кармана часы и просил зрителей вести себя тихо, потому что в это самое время на углу Невского проспекта и Садовой улицы читал стихи поэт Николай Кропачев, не имевший к обэриутам никакого отношения.
Более поздний пример поэтического перформанса принадлежит поэту и художнику Андрею Монастырскому, одному из создателей группы «Коллективные действия», в рамках которой осуществлялись разного рода художественные акции. В этой группе принимали участие и поэты, и художники, и далеко не все акции группы были связаны с поэзией.
Например, в рамках акции «Плакат» (1977) в безлюдном месте под Москвой участники группы повесили на холме между деревьями красное полотнище с надписью
«Я НИ НА ЧТО НЕ ЖАЛУЮСЬ И МНЕ ВСЕ НРАВИТСЯ, НЕСМОТРЯ НА ТО, ЧТО Я ЗДЕСЬ НИКОГДА НЕ БЫЛ И НЕ ЗНАЮ НИЧЕГО ОБ ЭТИХ МЕСТАХ»
Эта надпись была фрагментом из большой поэмы Андрея Монастырского «Поэтический мир», а плакат одновременно напоминал об известном участникам акции поэтическом тексте и был частью нового художественного целого, которое не исчерпывалось текстом, а создавалось во взаимодействии с окружающим пространством.
Другой пример сближения поэзии и перформанса — стихи на карточках Льва Рубинштейна. Рубинштейн записывал на пронумерованных библиотечных карточках разные фразы — в некоторых из них угадывался стихотворный размер, другие были похожи на цитаты из учебников и научных монографий или на отрывки из подслушанных разговоров. Каждая из этих фраз могла напоминать слушателям о каких-либо смутно знакомых текстах, но вместе они становились новым, сложно устроенным текстом. Иногда эти тексты исполнялись особым образом: например, карточки, на которых был записан
