Поэзия (Учебник)

Птица видит мальчика собака летит —
Человек смертен искусство огромно [113]

Здесь дословный перевод отдельных фраз, взятых из грамматики полинезийского языка ниуэ, помогает поэту создать особый язык, не похожий на повседневный. Эти фразы, взятые вместе, описывают особую, почти фантастическую реальность, и эта реальность может быть описана только таким особым языком, благодаря которому внимание читателя приковано к деталям, обычно незаметным в повседневном языке. К таким деталям относится то, что птица полетит в полете (видимо, этот язык требует именно такой последовательности слов) или что когда он купается входит в то и т. д. Завершается стихотворение известным афоризмом Гиппократа vita brevis ars longa (жизнь коротка, искусство долго), который также начинает напоминать буквальный перевод фразы на языке ниуэ.

Похожий способ организации текста возникает под влиянием поэзии Аркадия Драгомощенко и у некоторых поэтов младшего поколения. Например, в ряде стихов Никиты Сафонова научная речь оказывается строительным материалом, из которого создается речь поэтическая:

                               ***
То, что определяется частотой пересечения значений:
               то, что есть равенство без симуляции временем
Не закончившись, замыкание видимого света отменяет
                                                               видимость;
остаются глаза, изображение троп,
оставленных глазами
Пересеченные, чаще
границ от-времени;
имеет ли он (Б. 21–23, п. 4) в виду
дальность — неопределимый пункт, что некогда был.

Некогда пересеченные: некогда бывшие,
где снова?                      [277]

В этом стихотворении появляются разные приметы научного языка: ссылки на использованную литературу (Б. 21–23, п. 4), построение фразы, характерное для научных работ (То, что определяется частотой пересечения), использование комбинаций слов, которые кажутся научными терминами (равенство без симуляции временем). Все это не отсылает ни к какой конкретной науке, но оказывается нужным для того, чтобы создать особый язык, резко отличающийся от повседневного языка и позволяющий говорить о смутности и неопределенности окружающего мира, который может быть описан лишь через столь же смутные и неопределенные понятия.

Когда поэт обращается к филологическим или историческим наукам, это менее заметно, чем когда он обращается к наукам естественным. Например, в стихотворении на историческую тему он может использовать сведения, почерпнутые из исторических исследований, но это говорит скорее об общей эрудиции поэта, а не о его интересе к науке. Строго говоря, так же происходит и с естественными науками: все современные поэты знают, что Земля вращается вокруг Солнца, а растения вырабатывают кислород. Но далеко не каждый считает нужным упоминать эти факты в своих стихах, хотя каждый пишет о мире, который немыслим без этих фактов. Гуманитарная образованность поэта таким же образом формирует тот мир, о котором он пишет, но редко находится в центре внимания.

Гуманитарное знание приобретает особую важность тогда, когда поэзия становится в первую очередь способом познания мира. Подобная поэзия появляется в конце ХХ века, и часто ее авторы сами выступают практикующими учены-ми-гуманитариями. Стихи таких поэтов непосредственно обращаются к тому материалу, с которым они работают как исследователи, ведь в поэтическом тексте часто можно сказать больше, чем в научной статье, и сказать принципиально иным образом. Но в то же время такие тексты близки научным исследованиям: с их помощью поэт пытается познать мир и разобраться в нем.