Нижнем не ранее февраля. В Москве у нас теперь очень мило. «Грустно-задумчивая» радость ждет – притаилась. Как часто удается теперь мне подслушать вздохи счастья у разных лиц, «чающих» мира. Знаете ли, Эмилий Карлович, что если бы в Москве когда-нибудь было дело, то оно началось бы неожиданно, легко, без потуг, и просто. А ведь оно – слышу – крадется вместе с миром и счастьем. Если я так позволяю себе говорить, так это потому, что «жизнь», которая скрыта в жизни в иных из своих глубинных переживаний, опережает ожидания, настигая врасплох. И неожиданные шутки подкравшихся снов – шутки, переплеснувшие в действительность, – они-то и вызывают вздохи белого счастья.
Посылаю свои стихотворения.
I. Пять стихотворений (посвящается Эллис) [1105].1.Он был пророк.Она – сибилла в храме.Любовь их, как цветок,Горела розами в закатном фимиаме.Под дугами его бровейСияли взглядыПламенносвятые.Струились завитки кудрей –Вина каскадыПеннозолотые.Как облачко, закрывшее лазурь,С пролетами лазуриИ с пепельной каймой –Предтеча бурь –Ее лицо, застывшее без бури,Волос омытое волной.Сквозь грозыИ напастиСтремились, и была в чертах печальныхНега.Из багряницы роз многострадальныхСтрастиТворили розыСнега.К потокам Стикса приближались.Их ветер нежил, белыми шелкамиВея –Розовые зори просветлялисьЖемчугами –– Умирали, ласково бледнея.2.На башнях дальних облаковЛожились мягко аметисты.У каменистых береговЧелнок качался золотистый.Диск солнца грузно ниспадалМеж тем как плакала сибилла.Средь изумрудов мягко стлалСтолбы червонные берилла [1106].Он ей сказал: «Любовью смертьИ смертью страсти победивший,Я уплыву, и вновь на твердьСойду, как бог, свой лик явивший».Сибилла грустно замерлаОткинув пепельный свой локон.И ей надел поверх челаИз бледных ландышей венок он.Но что их грусть перед судьбой!Подул зефир. Надулся парус.Помчался челн. И за собойРассыпал огненный стеклярус.3.Тянулись дни. Он плыл и плыл.От берегов далеких Стикса,Всплывая тихо, месяц стылОбломком матовым оникса [1107].Чертя причудливый узор,Лазурью нежною сквозилиСтрекозы бледные. И взорХрустальным кружевом повили.Вспенял крылатый, легкий челнВодоворот фонтанно-белый.То здесь, то там средь ясных волнКачался лебедь онемелый.И пряди длинные кудрей,И бледнопепельные складкиЕго плаща среди зыбейКрутил в пространствах ветер шаткий.4.И била времени волна.Прошли года. Под сенью храмаОна состарилась однаВ столбах лазурных фимиама.Порой, украсивши главуВенком из трав благоуханных,Народ к иному божествуЗвала в глаголах несказанных.В закатный час, покинув храм,Навстречу богу шли сибиллы.По беломраморным щекамСтруились крупные бериллы.И было небо вновь пьяноУлыбкой дальнею закатов.И рдело золотом оноИ темным пурпуром агатов[1108].5.Забыт теперь, разрушен храм.И у дорической колонны,Струя священный фимиам,Блестит росой шиповник сонный.Забыт алтарь, и заплетенУж виноградом диким мрамор.И вот навеки иссеченСтаринный лозунг: «Sanctus amor».И вот, что было, не прошло.Я там стоял, оцепенелый[1109];Глядясь в дрожащее стекло,Качался лебедь соннобелый.И солнца диск почил в огнях.Плясали бешено на влаге,На хризолитовых струяхМолниеносные зигзаги.«Вернись наш бог» молился яИ вдалеке белелся парус.И кто-то, грустный, у руляРассыпал огненный стеклярус [1110].ПоединокИз дали грозной Тор воинственныйГрохочет в тучах.Пронес огонь – огонь таинственныйНа сизых кручах.Согбенный викинг встал над скатами,Повитый флером,Горел сияющими латамиИ спорил с Тором.Бродил по облачному городу,Трубил тревогу.Вцепился в огненную бородуОн Тору – богу.И ухнул Тор с размаху молотомПо латам медным,Обсыпав шлем пернатый золотомВоздушно-бледным……«Швырну расплавленные гири яС туманных башен»…Вот мчится в пламени валькирия.Ей бой не страшен.На бедрах острый меч нащупалаС протяжным криком,Промчалась с облачного купола,Сияя ликом.Ослепший викинг встал над скалами,Спаленный богом.Трубил печально над проваламиЗагнутым рогом.Сердитый Тор за белым глетчеромУкрылся в туче.Леса пылали ясным вечеромНа дальней круче.Извивы лапчатого пламени,Танцуя, блещут.Так клочья палевого знамениВ лазури плещут[1111].Христос с Вами, дорогой Эмилий Карлович! Простите убогость письма. Нем и
