l:href="#n_278">[278].
Но пока довольно… Тороплюсь.
Простите за это слишком внешнее и пестрое письмо: надеюсь, в скором времени напишу обстоятельней.
Благодарю Вас за память. Льщу себя надеждой, что как-нибудь Вы вспомните обо мне и напишете. Буду ждать письма. Да хранит Вас Господь!..
Остаюсь искреннепреданный и глубокоуважающий ВасБорис Бугаев.P. S. Мой нижайший поклон и уважение Анне Михайловне[279].
P. P. S. Позволяю себе послать Вам несколько своих стихотворений; не узнаете ли Вы их?..
(Немецки-подмигивающее)
1В дремучем лесу ветер злился.В плащ кутаясь, гном запоздалыйВ пещере лесной приютился,Надвинув колпак яркоалый.Гном плакался горько: «За что же,Настигнутый в чаще ненастьем,Всю жизнь одинок я, о Боже!..Умру – не помянут участьем…»Все ждал, не промчатся ли тучи.Морщины чело бороздили.Чредой неизменно тягучейИ дни, и года проходили.Все ждал, не повеет ли счастьем.Притих, одинокий, усталый.Над скорченным гномом с участьемКачался колпак яркоалый.2Не слышно зловещего грома.Ненастье прошло – пролетело.Лицо постаревшего гномаВ слезах заревых огневело.Сказал он: «Довольно, довольно…»В лучах борода серебрилась.Сказал – засмеялся невольно.Улыбкой лицо просветилось.И вот вдоль заросшей дорогиНеслась песнь старинного гнома.«Несите меня, мои ногиДомой: заждались меня дома!»Так пел он, смеясь сам с собою.Лист вспыхнул сияньем червонца……Блеснуло вечерней каймоюЗеркальное золото солнца.1902 ноябрь[280].УтешениеЯ знаю – ты загнан людьми.В глазах не сияет беспечность.Глаза к небесам подними:С тобой бирюзовая Вечность.С тобой, над тобою она:Ласкает, целует беззвучно.Омыта лазурью весна.Над ухом звенит однозвучно.С тобой, над тобою она:Ласкает, целует беззвучно…Хоть те же всё люди кругом,Хоть так же и ты меж людьми сер, – О, смейся и плачь: в голубомРассыпаны тучки, как бисер.Закат догорел полосой.Огонь там для сердца не нужен:Там матовой, узкой каймойПротянута нитка жемчужин……Там матовой, узкой каймойПротянута нитка жемчужин.1902 ноябрь[281].ЯсновидениеМилая, – знаешь ли – вновьЯ тебя видел во сне? В сердце проснулась любовь.Ты улыбалася мне……Где-то в далеких лугахВетер вздохнул обо мне.Степь почивала в слезах…Ты замечталась во сне……Ты улыбалась, любя,Помня о нашей весне…И вспоминая тебя,Был я весь день как во сне…1902 май[282].РГБ. Ф. 167. Карт. 1. Ед. хр. 2. Помета красным карандашом: «II».Ответ на п. 7.
В архиве Белого сохранился черновик начальной части этого письма. Приводим его текст (РГБ. Ф. 25. Карт. 30. Ед. хр. 10):
Многоуважаемый и горячо любимый Эмилий Карлович,
Сию минуту получил Ваше письмо. Оно меня несказанно обрадовало. Я уж хотел Вам писать, осведомившись о Вашем адресе у Алексея Сергеевича. Еще раз спасибо Вам. Немедленно отвечаю. Очень благодарен за «Приднепровский Край». На днях постараюсь написать статью по поводу книжки Файгингера о Ницше с чисто внешней стороны, т. е. с точки зрения законности его появления после Шопенгауэра (Ницше в связи с современным неоидеализмом). Быть может, это будет чуть-чуть деловито, даже суховато, но… надо ведь пристреляться к фельетону. Что касается до Мережковского, то, несмотря на мое письмо, в котором я спрашивал у Дмитрия Сергеевича о характере изменений в его книге и кое о чем другом, – они прелегкомысленно ответили мне совсем о другом. Поэтому я сам сверил текст книги с текстом из журнала и нашел, что изменений очень мало – почти нет: в иных местах лишь несущественные перестановки; я посоветовал бы Вам не покупать книги: не стоит… Как только выйдет «Новый Путь» – я Вам вышлю его, а он выйдет, вероятно, в конце ноября, в начале декабря. Обещает быть интересным: со статьями Розанова «Жизнь и религия», Перцова «О новых путях», Мережковского «Судьба Гоголя» и т. д. и главное с отчетами религиозно-философского общества. «О Лествице» не могу: надо бранить, а бранить неловко… Недавно посетил Николая Карловича: много наслаждался игрою, он был настолько любезен, что играл для нас с Алексеем Сергеевичем. Я совершенно влюблен в его музыку, так что даже хвалить… совестно (что тут хвалить?)… 1-ая пьеса 2-го альбома произвела на меня неизгладимое впечатление, едва ли не такое же, как и соната. Высший покой, высшая тишина, где уже ничего нет, кроме… водопадов Вечности (пропел петух – пахнуло старинным) и чаяния… слишком чаяния смягчены, не назойливы… Бывают минуты (а со мной теперь происходит нечто подобное) <На этом текст обрывается.>
