Джейн обернулась. Если она поведет себя умно, она заставит дрянную девчонку считаться с собой.
— Что-то? Было глубокое понимание. Преданная дружба. Практически, я жила его жизнью, занималась его делом. Всегда держала его сторону. Думаю, я любила его больше, чем себя. Да себя я, в сущности, и не люблю.
— А он? Он-то знал? Ты ему открылась?
Джейн покачала головой.
— У него была Сэсс. И ты. И Тримальхиар. Твоя мать, кажется, догадалась, и оттого мы и по сей день с ней не в большой дружбе.
Солли смотрела на нее с пола очень большими глазами.
— Любила больше, чем себя? И ничего не сказала? С ума сойти. Это мазохизм какой-то.
— Любовь всегда чуточку мазохизм.
— Но больше, чем себя? Я, например, у себя одна. Я… люблю Рэя, но я хочу его для себя!
— Значит, любишь еще не так, как возможно.
— Иди ты… — возмутилась Королева. — Как умею, так и люблю.
И, немного заискивающе, потому что узнать хотелось, а Джейн могла бы и не ответить, спросила:
— А почему ты за того своего моряка вышла, раз уж так любила папочку?
— Просто знала, каково это, когда любишь того, кто всего лишь хорошо к тебе относится.
— Пожалела, значит?
Джейн снова отвернулась. Даже сейчас говорить об этом было больно.
— Ну ладно, — раздалось за ее спиной. — Я тебя не понимаю и понимать не хочу. Но откровенность за откровенность, принцесса. Я беременна.
Джейн стремительно обернулась.
— Рэй?
Довольная произведенным эффектом, Королева длительно улыбнулась.
— У меня других не было.
Джейн оглядела ее.
— Я специально его надела, — пояснила Солли про платье, — чтобы проверить, застегнется ли оно, или уже пора как-то маскироваться. Пока ведь не видно?
— Не видно. А Рэй знает?
— Я послала ему голубя. Ответа пока нет. Может, посланец не долетел, время-то военное. Может и так случиться, что Рэю наплевать.
Это был еще один факт, вмешавшийся в и без того непростую ситуацию. Его никак нельзя не учитывать.
— Солли, — сказала Джейн, — надо что-то решительно менять. Я даже не соображу сразу. Ты сама-то думала, как дальше будет развиваться ваш сюжет? Куда вы с Рэем шагнете дальше?
— Шагнем, куда глаза глядят, — пожала плечиками Королева.
— Но тебе пора прекратить эти развлечения с дурманами. Они могут повредить ребенку.
— Но мне нравится, — возмутилась Солли. — Меня это уносит.
Новая мысль осенила ее, и она тут же забыла о старой.
— Ты ведь гадаешь? — голос выдал ее неумелое стремление подлизаться. — Ты не могла бы мне погадать?
Джейн захотелось взять ее за плечи и как следует потрясти. Она теперь не должна быть столь безалаберной. Но вместо того, чтобы дать волю чувствам, она пару раз глубоко вздохнула и ответила:
— Нет проблем. Чаша у меня в багаже, и я довольно тренировалась, чтобы мгновенно соскользнуть в транс.
Они наполнили ее знаменитую Чашу водой, тщательно ее заколдовали и утвердили меж собой на полу. Джейн посмотрела на Солли. Для нее вся эта магия — новая забавная игрушка.
— Не на меня, — вдруг вспыхнула та. — На Рэя.
— На Рэя? Не думаю, что я хорошо его знаю. Усиль мои мысли о нем.
Королева кивнула и, закусив алую губку, сосредоточенно уставилась в воду. Джейн опустила взгляд на воду, пошедшую радужными кругами, и принялась осторожно, по капле, вливать туда свое Могущество.
Она частенько делала это с тех пор, как впервые вызвала в Чаше видение морского дракона, и картинка возникла быстро. А может, это была сила мыслей и желаний Королевы эльфов.
— Что это? — прошептала изумленная Солли. — О Джейн, что это?
Там вставал лес. Мощные стволы корабельных сосен, но что-то в нем было не так. Что-то неестественное, непривычное для их взгляда.
— Это… это же снег, да? Я помню, это же снег, Джейн!
— Я никогда не видела снега, Солли. Я в жизни никогда не покидала Волшебной Страны.
— Но это точно снег. Откуда?
— Это что-то значит, Солли. Возможно, в переносном смысле. Неестественность какой-то ситуации. Или наоборот, естественность. Не знаю. Смотри!
Меж стволов возникло легкое движение теней. Из них соткался четвероногий силуэт. Волк, бредущий ночным зимним лесом.
— Что это значит? — теребила волшебницу Солли.
Волк подошел ближе и устало сел, глянув прямо в их глаза, и Солли вскрикнула. У Волка были зеленые глаза. Он был худой, седой, и казался больным. Под грязной клочковатой шкурой явственно выпирал тощий крестец.
— О нет! — прошептала Солли, а Волк поднял к небесам узкую морду и взвыл, словно умирая от тоски и безнадежной любви к серебряному диску полной луны. Потом с трудом поднялся и потрусил прочь.
Они увидели достаточно, чтобы расшифровать смысл видения. Джейн махнула рукой, и картинка погасла. По лицу Королевы катились крупные слезы.
— Так значит, все плохо кончится! — гневно закричала она на принцессу, будто та была во всем виновата. — Вы его затравите!
Джейн обхватила ее узенькие плечики. И все-таки ее было здесь безнадежно мало. Тут необходима Сэсс.
— От всех нас зависит, как на самом деле все кончится, — сказала она. — Это может быть только предупреждение. В самом деле, куда может завести Рэя путь Зла? Куда глядят глаза василиска?
Глава 16. ДРЕБЕЗГИ
Джейн вышла в зал за несколько минут до начала Совета. Все, кого она ожидала, уже были здесь, готовясь к заседанию в отведенных для них кельях, и ей, как хозяйке, полагалось встретить их и разумным образом распределить вокруг большого круглого стола. Так, например, во что бы то ни стало требовалось проследить, чтобы Леди Тримальхиара не оказалась рядом или напротив Амальрика: у Джейн были все основания полагать, что Сэсс тогда более сосредоточится на своей к нему неприязни, чем на обсуждаемом деле, и будет протестовать не по уму, а из принципа. Стоило также разместить поодаль кентавра Хесса и единорога, бывшего Хранителя Источника Жизни, которые, собственно, ничего друг против друга не имели, но терпеть не могли, когда их, как им казалось, группировали «по лошадиному признаку». Она вздохнула. Вот они, издержки демократии. Как много глупых мелочей мешают им по-настоящему работать вместе.
Она заняла свое место, далее всех от входа, лицом к нему. В центре стола заседаний стоял палантир. Солнечный свет лился в распахнутые двери, и его блики танцевали на гладкой поверхности гигантского Шара Зимы ласковыми веселыми зайчиками, а изнутри он был покрыт изысканными причудливыми узорами изморози.
Следом явился Амальрик. Он избавился от хайпурских белых одежд и вновь был в тунике национального зеленого цвета, вышитой тонкой серебряной нитью, В своих длинноносых мягких башмаках эльф двигался бесшумней мыши.
— У нас не было возможности встретиться, принцесса, — сказал он. — Как ты нашла мою Королеву? Надеюсь, она не очень тебе нагрубила?
— Твоя Королева беременна, — устало ответила ему Джейн. — Так что от этого и танцуй.
Скулы эльфа свело судорогой.
— Этого не может быть, — произнес он деревянным голосом. — Это просто… просто противозаконно!
— Она не подчиняется законам.
— Фальшивка! — прорычал Амальрик, потрясая сжатыми кулаками. — Фальшивка! Вот оно где вылезло! Духи земли и неба, что будет, когда народ узнает?!
Он готов был метаться по подземной палате, как тигр.
— Они же поймут, что я знал! Джейн… Это любой ценой надо как-то скрыть. Она сказала — кто?
— Рэй, кто же еще! Маленькая эгоистка любит его одного. Себя, впрочем, она любит больше.
— Жеребец проклятый! — выдохнул Амальрик. — Будто ему не все равно, кого забрюхатить! Моя Королева!.. Впрочем… — он искоса бросил быстрый взгляд на принцессу, — может быть, я рано рву на себе волосы? Очень многое может случиться за оставшееся время. Возможно, мне удастся уговорить ее рожать в тайне. Или ребенок может и вовсе не родиться. К несчастью.
— Но ты же не можешь причинить вред своей Королеве, Регент! — возмутилась Джейн.
— СВОЕЙ Королеве!
