С наглаженных отливами песков, Одной волной подняться в жизнь иную, Учуять ветр с цветущих берегов». Для Фета жизнь всегда риск; он осознанно отказывается «от излишних запасов равновесия»; жизнь представляется ему ласточкой, обладающей молниевидным крылом. По словам поэта, он живет, чтобы стихии чуждой, запредельной… хоть каплю зачерпнуть:
«Пускай клянут, волнуяся и споря, Пусть говорят: то бред души больной; Но я иду по шаткой пене моря Отважною, нетонущей ногой». Свое жизненное кредо Фет выразил в следующих словах: он тот, кто в состоянии броситься с седьмого этажа вниз головой с непоколебимой в верой в то, что он воспарит по воздуху.
Туго, словно пружина, раскручивается любое стихотворение поэта и бьет в конце мощными ритмическими паузами; внутренняя перекличка начала и конца, многослойность интонаций, обилие повторений и параллелей – все это и есть необычный феномен фетовской поэзии. «Стих густой, как смола» – эти слова Гоголя о пушкинском стихе можно и нужно с полноценным правом отнести и к Фету.
Густота достигается вязким, сильным напором чувств, который открывает шлюзы языка, нарастающие и затихающие звуковые сцепления и сопоставления:
«Под тенью сладостной полуденного сада, В широколиственном венке из винограда…» Музыкальными фигурами, звуковыми «волнами» полны стихи Фета: « Ища воссоздать гармоническую правду, душа художника сама приходит в соответствующий музыкальный строй… Нет музыкального настроения – нет художественного
