Развороченную корму HWK-290 мы залатали за те же два дня. К моему глубокому облегчению, взрыв не нанёс необратимых повреждений конструкции корабля. С помощью плазменной горелки и мини-лебёдки мы распрямили погнутые массой двигателей лонжероны, Иан и Базили срезали искорёженный фрагмент шпангоута и приварили на его место эрзац-профиль. Остальные их товарищи тем временем занимались обшивкой на экспериментальном истребителе, за первый день успев навесить и подогнать листы днищевой части. Крепления двигателей «Охотницы» пришлось частично выпрямлять, частично наваривать заново. Затем в дополнение к уцелевшему подняли и установили два новых движка того же типа. После этого механики повесили на корпус и одно из сопел измерительные приборы и начали «приводить» ось тяги к продольной оси корабля.
– Всё, тут мы закончим, спасибо, – сказал мне Иан. – Будь так добр, займись переходником, который Твоя раскурочила. Новые запоры вон в тех контейнерах, по-моему, в четвёртом или пятом справа. А уплотнитель отрежь от бухты.
– Добро.
Четвёртый справа контейнер был наполнен какими-то приводами наподобие рулевых машинок, а вот в пятом я обнаружил множество металлических деталей разной конфигурации. Какие из них те, было непонятно. Поэтому я пододвинул контейнер прямо к трапу, забрался в корабль и внимательно осмотрел висящий на шарнире переходной люк. Для того чтобы разделить его на слои, между которыми скрывался запорный механизм, пришлось поднять люк в полузакрытое положение. Держаться так он не желал, поэтому я подпёр крышку телескопической штангой вроде той, какими на подводных лодках прижимают пластырь к пробоинам. Открутил болты, и наружный блин люка легко снялся, обнажив механизм с остатками ригелей, срезанных световым мечом. Сняв одну из оплавленных с краю железок, я по образцу отыскал в контейнере целую. Потом ещё три. Поставить их на место и собрать люк обратно труда не составило. Провернув вручную привод, я убедился, что всё работает. Теперь снова ослабить крепёж, вставить уплотнитель и затянуть. Готово! Интересно, а каким образом они стыкуются? Я забрался по скобам к комингсу люка и стал изучать кольцо вокруг него. Протёр глаза. Сходил за измерителем и померял размер стыковочного шпангоута, расстояние между крюками замков. М-да… Вспомнилась военная кафедра в институте, лаборатория с натурными макетами космических аппаратов и «изделие 14М75» – стыковочный узел проекта «Союз-Аполлон», установленный на стенде. Его основные параметры мы заучивали для экзамена, очень уж любили наши майоры и подполковники слышать эти циферки, да чтоб без запиночки. Сейчас я смотрел на тот же самый стыковочный шпангоут с двенадцатью замками, втулками гидроразъёмов и местами для электрических соединителей. И пусть вместо электрических здесь стояли мозаичные оптические панели, а механизм выравнивания и стягивания отсутствовал в принципе, не узнать его было невозможно.
– Ну, как, сделал? – спросил снизу Базили. Приходилось говорить громко, мешал шум компрессора, это Лешко и Тур наносили на корпус нового истребителя слой наружного покрытия.
– Сделал, работает! – крикнул я. И, спустившись по наружной лестнице вниз, поинтересовался: – Слушайте, не могу понять, как осуществляется сама стыковка? Как вы попадаете шпангоут в шпангоут?
– При помощи силовых полей, разумеется, – не оборачиваясь, ответил Иан, он в этот момент вставлял уплотнительную ленту между корпусом и крышкой какого-то прибора. – Схватываемся ими и центрируем по лазерному зайчику.
– А когда нужно сцепить что-нибудь пассивное, в колодец вставляется лепестковый механизм, – добавил Базили. – Он там в нише уложен, за панелями. Пойдём, покажу.
– Кстати, люк поднимается с усилием, – предупредил я, – и не держится.
– Так Твоя рычаг компенсатора тоже пережгла, мы его заменили, но пока не подсоединяли. Вот, гляди. На всякого рода буях такая конструкция уже стоит в просвете…
Базили раздвинул панели в одной из стен шлюза и, потянув, выдвинул на шарнирном кронштейне толстый металлический обруч диаметром больше метра, соединённый шестью штангами с плоским кольцом, внутри которого торчали три лепестка. Какой модерн! Ошибся я немножко, не «Союз-Аполлон». Это узел Лебедева-Сыромятникова, показанный в Ле Бурже в восемьдесят девятом!
– Ты чего? – спросил бреганец, увидев выражение моего лица.
– Убили. Наповал, – покачал головой я. – Ребята, чем вы тут вообще занимались тридцать тысяч лет?? Я этот механизм в институте проходил! Надеюсь, хоть «штырь-конус» у вас уже не используют?
– Ну, вообще-то… Штыревой модуль входит в комплект на всех спасателях и орбитальных буксирах. Но, честно говоря, не знаю случая, чтобы его использовали.
– А ответную часть я лично видел только на голограммах, – поддакнул сверху Иан. – Ребята, приподнимите люк. Держите вот так. И-эх!
Что-то лязгнуло, и давление люка на руки исчезло. Должно быть, бреганец присоединил тягу компенсатора.
– Вот, – подытожил Базили. – Осталось помыть колёса от космической пыли, и можно отдавать хозяйке.
– Ну, так мойте, – преувеличенно серьёзно ответил я. – И воздух в шинах не забудьте поменять! С запахом зимнего леса.
Механики захохотали. А я связался с Осокой, велел найти Вентресс, завязать глаза и вести в ангар.
Увидев свой угнанный корабль, Асаж повела себя, как нормальная женщина. Ну, почти нормальная. То есть, широко раскрыла глаза и выдала сложносочинённую фразу на нескольких языках сразу. Та часть, что я понял, выражала крайнюю степень восторга, хотя цензурными в ней были, разве что,
