— Мы не можем принять такой план. Простите, но мы не можем настолько вам довериться.
— Но почему? — спросила Марка.
— Вы пытались нас похитить. Мы же «заложники», забыли?
— Наконец-то он понял! — возликовал Могильщик. Его торжество, однако, было недолгим, потому что Марка заставила его умолкнуть одним ледяным взглядом.
— Мы никогда бы не выдали вас оккупационной армии! — с негодованием сказала женщина.
— Я не могу придумать ни одной причины, которая помешала бы вам это сделать, — парировал Джинто.
— Ну да, когда они только появились, я питала кое-какие иллюзии, — признала Марка, — Но это продолжалось недолго. Поймите, мы боремся не против Империи как таковой, мы просто хотим независимости для нашего собственного мира. Разве похоже, что Объединенное Человечество намерено дать нам независимость? А если нет, то с какой стати нам с ними сотрудничать?
— Эти ребята еще хуже Ав, — согласно добавил Билл, — По крайней мере, имперцы не пытались учить нас, как мы должны жить на собственной планете.
— Они обрили мне голову! — гневно возопил Мин, — Только потому, что я посмел окрасить волосы в голубой цвет. Они заявили, будто я пытался «подражать Ав», тогда как на самом деле я всего лишь хотел цветом волос подчеркнуть это потрясающее сочетание! — он провел пальцами по усам, которые были наполовину желтыми, наполовину красными.
— И добавим ко всему сказанному, что они прикрыли мой бизнес, — сообщил Могильщик, — Им, видите ли, пришлись не по душе наши погребальные обряды!
— Все это, — подытожила Марка, — дает каждому из нас достаточно причин для неприязни к Объединенному Человечеству. Кроме того, мы прекрасно знаем, что Ав еще никогда не проигрывали космических войн. С нашей стороны было бы просто глупо сотрудничать с захватчиками.
— То есть, вы не любите Империю, но признаете ее?
— Только ее военную мощь, — уточнила Марка.
— Чем больше вы объясняете, тем меньше я понимаю, — Джинто почесал макушку, — Если Империя так сильна, как вы можете надеяться, что вам позволят отделиться?
— Мы должны попытаться! — заявил Мин, — Пока что Империя по большей части не обращает внимания на подвластные ей планеты, но кто может сказать, как долго это будет продолжаться? Предположим, однажды Ав вдруг решат просто истребить нас всех — как мы сможем сопротивляться? Они же могут просто забрасывать нас сверху аннигиляционными бомбами и любоваться, как мы горим!
— Судя по вашему лицу, мы вас не убедили, — констатировал Мин, пристально глядя на Джинто, — Вы смотрите так, словно на нас уже одеты смирительные рубашки.
— Нет, я думаю не об этом, — возразил Джинто.
— А о чем?
— Хм, не принимайте это слишком близко к сердцу, но вы рассуждаете, словно дети, решившие сбежать из дома, потому что нашкодили и боитесь родителей. Но когда родители найдут вас, наказание может оказаться намного суровее, чем вы ожидаете!
Мин злобно блеснул глазами.
— «Не принимайте близко к сердцу»?! Да меня в жизни никто так не оскорблял!
— Я вовсе не хотел никого оскорбить, — пошел на попятный Джинто, — Простите, если я задел ваши чувства.
— Ну, хорошо, проехали, — смягчился Мин, — Но я не собираюсь отказываться от собственного мнения!
— Я и не пытался заставить тебя изменить мнение. Я просто сказал то, что сам думаю.
— Ну, в будущем лучше следи за тем, что говоришь.
— Если вам не нравится наш план, вам придется подождать здесь, пока мы не придумаем что-то еще, — сказала Марка, обрывая спор, — Очень сложно покинуть город из-за всех этих проверок.
— Ты надо мной издеваешься?! — Могильщик вскочил с места, — Они не могут оставаться у меня в доме!
— А в чем проблема? У тебя же есть отдельная комната для них?
— Но они будут меня стеснять! Особенно вот эта! — заявил он, указывая на Лафиэль, — Она смотрит на меня так, словно это
— У нас нет другого выбора, — сказала Марка, переходя на класбульский, — Ты единственный среди нас, кто живет один. Если я приведу их к себе, что я скажу мужу и дочери?
