доктор регулирует положение кресла, чувствую присутствие Ника за спиной.
Нет, я хожу к своему гинекологу-женщине два раза в год. И да, сейчас к ней пойти не могу, иначе она растреплет всё матери, потому что они подруги, а та начнёт допрашивать меня о моей половой жизни…
– Чёрт, – шиплю я, потому что в меня входит что-то, это приносит резкую боль. Дёргаюсь.
– Мишель, тише, – мне на плечи ложатся руки Ника, и он наклоняется к моему уху.
– Ты такая сексуальная, когда вот так лежишь, – шепчет он, а я зажмуриваюсь.
Ещё не хватало возбудиться, пока доктор отыскивает клад в моём влагалище.
– Прекрати, – сжимаю губы, наконец-то, Пирс встаёт и бросает какую-то железку в пакет для чистки.
– Марта, готова? – Спрашивает он медсестру, и она, кивая, подходит ко мне со шприцем.
Мне закатывают рукав и протирают проспиртованной ватой по руке, вводят лекарство. Место укола жжёт и щиплет. Но я стойко терплю последнюю экзекуцию, пока мне не заклеивают пластырем новую метку благодаря Нику и его «заботе».
– Никаких разрывов внутренних стенок нет. Укол подействует через шесть часов, – говорит Пирс, стягивая резиновые перчатки, и я опускаю ноги, садясь на кресле.
– Несколько дней ты можешь ощущать боль, как при месячных. Принимай ибупрофен, или любой другой спазмолитик. В твоём случае также, возможно, небольшое кровотечение, но бояться не стоит. Это нормально, гормональный фон так будет бастовать. Возможны другие варианты побочных действий, они все будут описаны в брошюре, которую тебе оставлю. На сегодня советую воздержаться от половых контактов и отдохнуть, – с улыбкой говорит доктор.
– Я вас оставлю. Одевайся, и вы можете идти. Мой номер есть у Николаса. Было приятно познакомиться, Мишель, – он протягивает мне руку, которая ещё несколько минут назад была у меня в промежности хоть и в перчатке, но всё же была. Пересилив себя, мы обмениваемся рукопожатием.
– И не давай спуску этому проказнику как был лисом, так и остался, – подмигивает он мне и бросает взгляд на Ника.
– Пирс, – останавливает его Ник от будущих советов. Доктор только тихо смеётся и уходит, а за ним и медсестра.
– Было больно? – Интересуется Ник и предлагает мне руку, чтобы я спустилась.
– Неприятно, как и всё, что тут происходило, – фыркаю и решаю показать самостоятельность, только вот от резкого прыжка на пол, кривлюсь от удара боли внизу живота.
– Всё хорошо? – Обеспокоенно спрашивает Ник и берёт меня за локоть, помогая дойти до вещей на кушетке.
– Да, слишком резкие движения, – вру я и стараюсь не показать вновь вернувшиеся неприятные ощущения внутри. Ник сажает меня, и я потупляю взор, понимая, что это прощание.
– Ясно. Хорошо, Мишель. Как и говорил, я убедился, что с тобой всё хорошо и теперь, – Ник вздыхает, а я натягиваю на губы улыбку, потому что готова разреветься, и поднимаю голову на него. Его лицо непроницаемо, он не сводит с меня глаз. Чувствую, как он давит на меня, стоя в метре.
С одной стороны, всё правильно. Я получила то, что хотела от него, и он проявил себя очень терпеливо со мной. А с другой… я хочу, чтобы он закинул меня на плечо и унёс к себе в логово. Но если сейчас не отпущу его, то не смогу этого сделать в будущем. Я уже начинаю влюбляться, а это критично для меня и для него. Влюблённость – это эмоции, которые заставляют тебя неразумно думать и говорить. А я не могу позволить себе такую роскошь.
– Тебя отвезёт Майкл. Он будет ждать за дверью, когда ты оденешься. И, если тебе будет плохо или… будут какие-нибудь последствия укола, то позвони мне, – Ник на прощание сдержанно кивает мне и широким шагом, не оборачиваясь, уходит.
Сижу, и на моем лице до сих пор играет улыбка, а душа плачет. Растеряна, не предполагаю, что и как мне думать дальше. Хочу ему набрать тут же, попросить, чтобы остался, но в моей жизни слишком много «но». Отпустить его к той, о ком он не может забыть. Но почему настолько неприятно это делать?
Тридцать первый шаг
– Мисс Пейн, мы на месте, – меня из тумана сосредоточения на неприятном давлении в нижней части живота вытаскивает Майкл, и я растерянно моргаю.
– Спасибо, – тихо отвечаю и сама открываю дверцу машины, но, спрыгнув на землю, тут же сгорбившись, выдыхаю.
Это так укол действует? Или мне там порвали всё, что возможно и нет на этом приёме?
– Всё хорошо, мисс Пейн? – Спрашивая, Майкл смотрит, как я облокачиваюсь о дверцу.
– Да, – чтобы выпрямиться и улыбнуться, мне приходится приложить неимоверные усилия и даже задержать дыхание, чтобы не заскулить.
– Давайте я вас доведу, а то вы бледная, – предлагает шофёр.
– Нет, всё хорошо. Это от недосыпа, – вру я. Мужчина хмуро и недоверчиво смотрит на меня.
– Я пойду, до свидания, – разворачиваюсь и, кряхтя, двигаюсь домой.
В лифте, вообще, сгибаюсь, больше не хватает усердия стоять на ногах. Да почему так больно, чёрт возьми?!
Ощущения, как будто мне сдавливают тазовые кости и одновременно ударяют внутри по матке. Это невыносимо. Месячные проходят у меня совершенно незаметно, а то, что переживаю сейчас просто Ад. Пыхтя, дохожу до нашей квартиры и просто вваливаюсь внутрь, едва замок поддаётся под моими
