стояли перед лицом неизвестной опасности, крепко сжимая в руках волшебные палочки, и только бескровные губы их шевелились в беззвучных молитвах.
И в наступившей тишине, которую нарушало лишь мерное бульканье кипящей лавы во рву, люди и нелюди услышали отвратительное шуршание тысяч лап по земле. Оно становилось всё громче и громче, заполоняя всё вокруг, эхом отдаваясь в воздухе, и казалось, будто этот шорох скребёт прямо по сердцу, заползает в уши, одурманивая, подавляя волю, заставляя опустить оружие, сжаться, забиться в угол и безысходно ждать гибели. Защитники замка пытались бороться с наваждением, но это удавалось лишь немногим; большинство же начало мелко дрожать, холодея от ужаса, и медленно отступать от края стены, зажимая уши и глядя в сторону приближающихся врагов с выражением животного страха в глазах.
— Психическая атака, — сквозь зубы процедила Валькери, которая, как и Алас’сары, легко справилась с насылаемым ужасом. — Вольд, ты смог разобраться в их магии?
— Нет, — обречённо ответил он. — Прости, Вал.
— Ну что ж… сыграем по их правилам… — зловеще ухмыльнулась она и, вытянув руки по направлению к невидимому пока ещё врагу, что-то тихо зашептала. Её лицо исказилось ненавистью, глаза горели адским пламенем, черты лица хищно заострились, клыки словно стали ещё крупнее, и что-то дьявольское теперь чудилось в её фигуре, посылающей проклятье во врагов. Шёпот становился всё громче, и вскоре Алас’сары смогли различить слова — и тут же пожалели об этом:
— Бойся меня… приди… дай разорвать тебя… дай убить тебя… вонзить клыки в твою плоть… я чую горячую кровь… убить… дай выпить твою кровь… дай мне упиться твоей смертью… беги от меня… прячься… я люблю играть в прятки… найду тебя повсюду… я — это ты… ты боишься меня… я — твой кошмар… твои глаза… дай мне вырвать твои глаза… убить… разорвать твоё тело на куски… кровь так горяча… я чую её запах… дай мне утолить мою жажду… убить…
От её слов дрожь прошла по всему телу, ноги перестали слушаться и ужас сковал души Алас’саров, ибо сейчас устами Валькери говорила сама Тьма; чистым страхом и ненавистью обжигала она Уничтожителей, и не было силы, способной сопротивляться этому размеренному шипящему голосу, затягивающему, словно в водоворот, в какое-то ужасное место, имя которому — Безумие…
Странный жалобный вой раздался из леса, и внезапно страх, сковавший души защитников Хогвартса, отступил, исчез в неизвестном направлении, так же быстро, как и появился.
Пэнтекуин умолкла, тряхнула головой, словно сгоняя наваждение, и слабо улыбнулась.
— Ветер Безумия, — благоговейно прошептал Вольдеморт, смотря на сестру с восхищением, смешанным с ужасом. — Четвёртый уровень некромантии…
— По крайней мере теперь они все магические силы бросили на блокирование моих чар, — удовлетворённо произнесла Валькери. — Так что их психическая атака пока нам не грозит.
И действительно, убедившись, что магией они не сломят сопротивление Хогвартса, Уничтожители бросились в атаку — и тут же напоролись на воздушный щит Дамблдора. Но это была не простая преграда: между двумя его слоями был вакуум, и тех, кто сумел прорваться внутрь, мгновенно разорвало на отвратительные окровавленные ошмётки из-за разницы давлений. Колдунам Уничтожителей вновь пришлось пустить в ход своё умение. Не выдержав мощного напора чужеродной магии, щит треснул и моментально наполнился воздухом — но, хоть он больше и не мог помочь, всё же свою задачу он выполнил: больше полутысячи врагов так и не дошли до Хогвартса. Однако Уничтожители даже не заметили потери: они всегда полагались на свою численность, и смерть сотен, даже тысяч, не имела для них большого значения; они могли себе позволить потерять и больше — и, стремясь к победе, в буквальном смысле шли по головам павших, топча их и обращая на них внимания не больше, чем на землю под ногами. И в бою твари бились до последнего издыхания, нечувствительные к боли и не рассуждающие, словно зомби. Маги были умнее, но всё равно казались марионетками, подчиняющимися одному главному разуму — королю, который никогда не принимал участие в битвах, но руководил всем войском — хотя скорее эту нерассуждающую толпу можно было назвать роем…
Стоящим на стенах показалось, что земля взбугрилась и, ожив, волной покатилась на стену замка — так велико было число Уничтожителей. Твари неслись вперёд, шипя и визжа, словно подстёгивая себя своим мерзким кличем; на их мордах застыло выражение ненависти и жажды убийства. Валькери наблюдала за ними, и когда они оказались на расстоянии выстрела, скомандовала:
— HASS!!!
Свист двух сотен стрел раздался в воздухе, и почти каждая из них нашла свою жертву среди Уничтожителей — но те словно бы даже не заметили потери, и продолжали, шипя, мчаться вперёд. Кентавры и люди-ящеры выпускали стрелу за стрелой, но лучников было слишком мало, и они не могли причинить ощутимого урона такой огромной массе врагов. Уничтожители уже были у крепостной стены, когда внезапно столкнулись с новым препятствием: лавой. Первые бежавшие успели остановиться почти у самого края, но тут же были сброшены вниз напирающими сзади тварями. Раздалась отвратительная вонь горящей плоти, и казалось, от истошного визга сжигаемых заживо монстров лопнут барабанные перепонки. Самые слабонервные из учеников отвернулись, с трудом сдерживая позывы к рвоте. Однако звук быстро прекратился — слишком высока была температура лавы, чтобы позволить тварям прожить больше пары секунд. Кое-кому удалось выбраться, но они были так обожжены, что было ясно: они не выживут.
