смотрелся фееричным, но вполне уместным элементом архитектуры.
Кондор, наконец, взял себя в руки.
– Вперед, – сказал он. – Баобаб еще жив.
– Мы что, пойдем туда? – задал вопрос Воробей.
Это не было возражением. Сталкер просто уточнял детали.
– Пойдем, – ответил Кондор, внимательно следя за ящером. – Как только этот пеликан перестанет на нас смотреть.
Сталкеры присели за углом, следя за птеродактилем через многочисленные щели в стене. Крик Баобаба перешел в слабый стон. Ящер посидел немного и скрылся в верхних помещениях храма. Кондор не представлял, что он там мог делать. При размерах хищника ему должно было быть там очень тесно, несмотря на сложенные крылья.
– Баобаб, ты меня слышишь? – отчетливо произнес Кондор.
Баобаб не отвечал. Однако ныл вполне ясно, чтобы можно было понять, что ласты он пока не склеил.
Рванувшись было к храму, Кондор почувствовал на плече хватку и тут же остановился.
– Погоди, – предостерег Феникс. – Подумай.
– О чем?
– Ящер не убил его, даже не раздавил. Зачем ему Баобаб нужен живым?
Кондор тут же понял, что ему пытаются растолковать.
– Хочет, чтобы мы пришли на помощь и сами попали в логово? – произнес он. – Нереально.
– Командир, подумай.
– Уже подумал. Своих не бросаем.
– А кто предлагал бросить? – поднял брови Феникс. – Я лишь говорю, чтобы ты был осторожен.
Перехватив дробовик, Феникс в несколько секунд преодолел расстояние до ворот костела.
– И вообще, Баобаб не свой, – сказал Воробей, мчавшийся рядом с остальными. – Все свои тут. Так что мы овертайм играем. Толстяк, слышишь? Киданул ты нас! Лежи смирно и не шевелись. Мы идем!
Ворота костела со времен Катастрофы пришли в такое ужасающее состояние, что Кондор не смог понять, были ли они декоративными или нет. Во всяком случае, в их центре виднелись и самые обычные двери. Теперь они были покорежены, на правой заметны были следы сильного удара изнутри. Открыть их было невозможно.
– Мы тут раньше не были, – буркнул Ворон. – Заглянем на огонек?
– Постучи, – предложил Феникс. – Может, откроют.
Кондор посмотрел наверх. Все было тихо.
– Воробей, закладывай, – велел он, отступая назад.
Все попрятались по различным нишам, выбитым в стенах. Воробей перекинул автомат на спину, плавным движением открыл карман на поясе, вынул небольшой пенал – оранжевый многоцелевой футляр. Аккуратно приклеил его к двери несколькими кусками изоленты. Двуперекисью ацетона сталкеров снабжала уже не Печерская – взрывчатку мутили научники в лабораториях Контрактовой Площади. Детонаторы у них тоже имелись, самого простейшего типа. Лампочки с батарейкой.
Но Воробей воспользовался еще более простым способом. Отбежал на противоположную сторону улицы, снова достал автомат, прицелился в пенал.
– Салют, – произнес он и потянул спусковой крючок.
Взрывом выбило дверь. То ли сказались процессы разрушения, то ли лаборанты чего-то нахимичили с составом – уже было не понять. Звуки взрыва и выстрела слились в один оркестровый хит, толчок сотряс здание, и сверху послышался рев ящера.
– Заходим! – крикнул Кондор, запрыгивая внутрь первым.
На оценку внутреннего пространства костела у сталкеров ушла пара секунд. Все, на что нужно было кинуть взгляд в первую очередь, разделялось на живых существ и опасные для здоровья участки. Существ сталкеры не видели, зато опасных участков имелось в изобилии. Пол потрескался до такой степени, что было непонятно, почему ряды почерневших скамеек еще не канули в пучины подземных вод, которые просачивались в туннели Шлюза с завидной регулярностью. Некоторые сиденья чудом уцелели, демонстрируя красный бархат. Должно быть, в прежние времена тут было очень красиво.
Высокие колонны это только подтверждали. В арочном стиле было выдержано практически все – оконные проемы, декор стен, формы потолка. Такого ювелирного качества работы Кондор не видел ни на одной станции метро.
На этом вся красота заканчивалась. Одна из колонн обрушилась у самой базы, перекрывая путь в центр. От величия остальных не осталось и следа. Здесь же валялись две массивные люстры. Третья, поддерживаемая неизвестно какими силами, продолжала висеть, покрытая густым мхом. Все вокруг было затянуто серостью, столь ненавистной Кондору. В полумраке почти ничего не было видно, и сталкеры мигом привели в действие фонари. «Мегаторчки»
