Сложнее дело обстоит с профильным законодательством. В настоящее время более чем в пятнадцати субъектах Российской Федерации действуют собственные законы и иные нормативные правовые акты по вопросам реализации свободы вероисповедания и регулирования государственно- конфессиональных отношений. Ранее таких законов было значительно больше. По сведениям Министерства юстиции РФ они были приняты в 33 субъектах Федерации[53]. Всплеск активности регионального правотворчества приходится на начало второй половины 90-х годов прошлого столетия. Однако после принятия Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» многие из этих региональных законов как несоответствующие требованиям Конституции Российской Федерации и федерального законодательства были отменены.
Наиболее типичные недостатки принятых региональных актов и допускаемые при этом нарушения федерального законодательства сводятся к следующим:
• отступление от принципа верховенства Конституции Российской Федерации и федеральных законов;
• ограничения конституционных прав и свобод человека и гражданина;
• нарушение конституционного принципа равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от отношения к религии и равенства религиозных объединений перед законом;
• нарушение в области разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами;
• ограничение прав иностранных граждан на территории конкретных субъектов Федерации, тогда как права иностранных граждан могут быть ограничены только федеральным законом или международным договором Российской Федерации;
• введение дефиниций и понятий, не поддающихся четкой правовой регламентации и имеющих оценочный либо явно дискриминационный характер.
Специалисты выделяют, как правило, две главных причины всплеска регионального правотворчества и несовершенства принимаемых в субъектах Федерации правовых актов.
Первая порождается недостатками федерального законодательства, что проявляется как в отсутствии норм, регулирующих отдельные правоотношения в сфере религиозных прав и свобод, так и в том, что отдельные правовые акты устарели и не отвечают реалиям сегодняшнего дня. В частности, принимая законы, упорядочивающие миссионерскую деятельность иностранных религиозных организаций в своих регионах, соответствующие субъекты Федерации стремились восполнить существующий правовой вакуум и пробелы федерального законодательства по этим вопросам.
Вторая причина — в недостаточной правовой и религиоведческой квалификации специалистов, занимающихся правотворческой деятельностью в данной сфере общественных отношений[54].
Начало практики отмены региональных законов положило решение Верховного Суда Удмуртской Республики от 5 марта 1997 г. о признании недействительным и не подлежащим применению регионального закона «О миссионерской деятельности на территории Удмуртской Республики»[55]. С исковыми требованиями в суд обратились верующие граждане Церкви евангельских христиан. Согласно данному закону, например, любой российский гражданин, прибывающий в Удмуртию, при желании посетить религиозную организацию, обязан был пройти процедуру аккредитации «в паспортно-визовых подразделениях внутренних дел» (статья 12), а также «собеседование» (статья 9). Для несовершеннолетних при посещении богослужения требовалось «письменное согласие их родителей» (статья 15).
Любопытным является и закон Республики Тува от 16 марта 1995 г. «О свободе совести и религиозных организациях»[56], который определяет в качестве традиционных конфессий шаманизм, буддизм и православие и запрещал создание и деятельность религиозных организаций «которые выступают против национальных традиций и морали общества». Данный закон в последующем претерпел серьезные изменения. Хотя, на наш взгляд, положения закона в части защиты традиционных религий для конкретного региона скорее можно отнести к положительным, нежели отрицательным моментам.
Весьма спорные положения содержались в законе Республики Бурятии от 23 декабря 1997 г. «О религиозной деятельности на территории Республики Бурятии»[57]. Согласно статье 4 данного закона для осуществления благотворительной деятельности религиозная организация обязана была получить специальное разрешение министерства юстиции республики, оплатив предварительно пошлину в размере ста минимальных окладов труда. При этом разрешение выдавалось только на один год. С точки зрения здравого смысла трудно дать объяснение таким положениям закона. Скорее законодатель в данном случае руководствовался некими сиюминутными соображениями экономической выгоды, а вопросы прав и свобод верующих оказались на втором плане.
Спорные положения содержались и в уже упомянутом ранее Законе Рязанской области «О регулировании миссионерской (религиозной) деятельности иностранных организаций на территории Рязанской области»[58]. Смелая попытка регионального законодателя раскрыть понятия «религиозная секта», «проповедник», «миссионер» с научной точки зрения оказалась не совсем удачной. Закон не только не урегулировал актуальные проблемы государственно-конфессиональных отношений, но и породил новые, связанные с серьезными ограничениями конституционного права на свободу вероисповедания. Как следствие, не просуществовав и двух лет, 2 сентября 1998 г. закон был отменен. В свете
