По словам лидера движения, «Мы готовы воспринимать разные модели, которые покажут, как приводить людей в храмы и отстаивать традиционные ценности. Но если вы ничего не делаете, то и не надо нам указывать». «Сорок сороков» проводили кубок свт. Николая Японского по единоборствам среди молодежи, за что также были раскритикованы многими священнослужителями, так как «православие и мордобой несовместимы». Спортивные состязания стали одной из форм привлечения молодежи в движение через бокс, военно-патриотические клубы и другие спортивные проекты. Регулярно проводятся Сороченские встречи, это дискуссии с известными священниками (прот. Дмитрий Смирнов, прот. Андрей Ткачев и т.д.), просмотр фильмов (например, фильм «Сын» про ювенальную юстицию). Составной частью социальной миссии движения являются также поездки с гуманитарной помощью на Донбасс и в Сирию.
Всего в рамках движения «Сорок сороков» около 200 активистов в Москве, 2-3 тысячи присутствует на мероприятиях, около 10 тысяч сторонников в Москве и близлежащих регионах. В одних случаях само движение не хочет создавать отделения в регионах, в других этому препятствуют епархии. «Информационную атаку» против движения «Сорок сороков» в светских СМИ в движении объясняют тем, что все сразу обратили на него внимание, ведь до этого в публичном пространстве «на православном поле были одни фрики». По словам Кормухина, к примеру, члены движения отнюдь не националисты и не антисемиты, как пишет светская пресса — движение вправе поднимать проблемы мигрантов (позиция «Сорок сороков»: «больше рожать своих детей»). Патриотизм, национализм — это «симулякры, которые могут быть сатанизмом, если они без Бога на первом месте».
Для общества, где большую роль играет Церковь, совершенно естественно иметь общественные движения, которые в той или иной степени защищают ее интересы. То, что этого долгое время не было — это нонсенс, симптом нездоровья, как Церкви, так и общества. Волонтерские проекты в епархиях довольно поздно стали выполнять похожую функцию, наряду с социальными задачами (Служба добровольцев «Милосердие» в Москве, существующая с 2006 года, долгое время была единственной). Общественные активисты, наряду с теми, кто вовлечен в социальные проекты РПЦ, напоминают государственно-церковному истеблишменту о его ответственности перед обществом, восстанавливают религиозную суть Церкви с нуля, РПЦ как гражданскую силу и миссионерское движение. Политизированные, националистические движения перерождаются в молодежные спортивные и музыкальные клубы, социальные проекты, в которых защита интересов Церкви, в том числе в политической сфере, наполняется реальным содержанием по мере отказа от «образа врага» в пользу миссии.
Роман Лункин
Российский протестантизм и русская культура: в поисках христианского идеала
Страдания объединили христиан в советский период, гонения породили мучеников и исповедников в самых разных конфессиях. Протестанты и православные — наследники гонимых церквей — никак не могут считать себя врагами и лишь отчасти могут быть религиозными конкурентами. РПЦ со своей последовательной антисоветской позицией никогда официально не называла консервативных баптистов и пятидесятников «сектантами», а со временем была вынуждена пойти на диалог и с «новыми» церквями 1990-х годов (особенно активно с 2009 года, когда главой Отдела внешних церковных связей стал митр. Иларион). Итогом жизни в СССР стало не только совместное мученичество, но и то, что протестанты интегрировались в советское общество, также как и Московская патриархия — в виде лояльности или фронды по отношению к советской власти.
После распада Советского Союза христианские церкви и религия в целом стали инструментом освобождения от постсоветских мифов и формирования нового христианского мировоззрения. Российский протестантизм ворвался во все сферы общества вместе с возрождением РПЦ. Сосуществование с демократической и миссионерски активной формой христианства оказывает большое влияние на социальное служение и миссию РПЦ. Протестантизм также испытал влияние общественных настроений — отказался от западничества и стал во многом исповедовать государственничество. Эту работу по изменению образа христианства в России протестантизм не смог завершить в начале ХХ века и делает это сейчас.
Российское христианство разделилось в 1990-е и 2000-е годы на две части по своим социально-политическим функциям — на идеологическое в лице РПЦ и социальное — в лице протестантизма и частично католицизма. По существу довольно долго протестанты воспринимали себя как миссию, дополняющую православную, а РПЦ не давала поводов для того, чтобы можно было назвать ее милосердной и близкой к нуждам простого бедного человека. В 2010-е годы РПЦ и протестанты стали развиваться на равных в сфере социального служения, основываясь на одинаковых принципах, негласно перенимая опыт друг друга. Однако влияние протестантизма на социальную сферу оказалось огромным (протестанты лучше всего занимаются реабилитацией наркозависимых, пропагандой здорового образа жизни, организацией молодежного спорта, благотворительных фондов).
Советская атеизация и модернизация общества во второй половине ХХ века подготовили благоприятную почву для роста протестантизма — целый культурный слой предпринимателей и часть технической и гуманитарной интеллигенции. В протестантизме она реализовала свой скепсис по отношению к РПЦ и надежды на демократическое развитие страны в будущем. Однако во многом протестанты разошлись с демократической интеллигенцией в ее взглядах на христианство и роль церкви при демократии, несмотря на то, что баптисты и пятидесятники часто вместе защищали права человека с диссидентами из Хельсинкской группы. В этом протестанты стали союзниками консервативных православных. Эту позицию «христианского сопротивления» ярко и емко
