В Совкино мне говорят, что на мои вещи нельзя писать рецензий, а надо писать целые исследования и т. д. – до того, дескать, они хороши. Отчасти это преувеличено, но всё же каждому должно быть лестно. А я бы многое отдал, чтобы поспать с тобою ночку. Вот какое животное твой муж! И ничто сейчас меня не утешает. Вот доказательство: книжку я мог получить в субботу, а я не пошел в «Мол[одую] гв[ардию]», а пошел после службы купаться. Не было никакого интереса разглядывать свою книжку без тебя. От тебя же не было писем, и я решил, что тебе тоже вся эта музыка неинтересна, – и купался, глядя на Кремль.
Ты от меня далека и невозможна. Сейчас читал свои стихи. Предполагаю издать их, но только не в «М[олодой] гв[ардии]», хотя Молотов просил их дать через неделю.
Помнишь ты такой отрывок:
Меня это тронуло нынче больше, чем когда я писал эти строки.
Вот что самое страшное в человеке – когда его люди не интересуют и не веселят и когда природа его не успокаивает. Т. е. – когда он погружен весь в свою томящуюся душу. Так обстоит у меня. Сегодня – воскресенье – ездил к аэродрому, должны быть мотоциклетные гонки, но не состоялись[298]. Я пешком дошел почти до Серебряного бора. И ничто меня не тронуло, не успокоило и не обрадовало. Природа отстала от меня. Легко понять – почему, но говорить неохота.
Все равно без самоубийства не выйдешь никуда. Смерть, любовь и душа – явления совершенно тождественные. Это ты знаешь и без меня хорошо.
Брошу об этом. Но я не знаю, как дождаться тебя, – так долго еще ты там будешь. Я не хочу тебя ни учить, ни просить – не умею, и человека ничему настоящему научить нельзя.
Только не лги мне (об этом ты меня все просишь). Знаешь, ложь как-то выходит, т[ак] ск[азать], «нелитературно» – ее всегда учуешь, а иногда и просто нечаянно узна?ешь. А ты солжешь мне обязательно. Что-то есть в тебе, против чего я всегда протестовал, – ложь, замаскированная лучше правды. Тебя, особенно в последние годы, стали сильно интересовать и мужчины, и многое другое, к чему раньше ты такого явного интереса не выказывала.
Но ты так всегда позоришь меня за это, что я начинаю еще пуще верить в свою правоту.
Кончим об этом. Я не сумел просто сделать из жизни то, о чем мечтал в ранние годы. Перенесу то, что вышло из-под моих неумелых рук.
Теперь о будничном – и конец.
Валентине дал 12 р[ублей], она, кажется, уезжает. Мои не приедут[299]. (А сколько было ссоры! А вот всё и рассеялось, осталась боль да пустота.)
Опиши мне Крым. У тебя очень хороший стиль в письме из Симферополя, несмотря на то что ты писала его наспех. Вот так и пиши. Какое ощущение оставило море, какие горы, небо, воздух и весь инвентарь тамошней природы. Наверное, очень интересно и необъяснимо.
Я отсюда ничего себе не могу вообразить. Что вы едите?
Как Тотик встретил море? Как ты проводишь время (я спрашиваю это, чтобы вообразить тебя в Крыму).
И всё остальное. Мне всё будет любопытно. Ты знаешь, я нечаянно открыл принцип беспроводной передачи энергии. Но только принцип. До осуществления – далеко. Будет время – напишу статью в научный журнал[300]. Маша, это захватывающая задача, – страсть к научной истине не только не умерла во мне, а усилилась за счет художественного созерцания.
Я не гармоничен и уродлив – но так и дойду до гроба без всякой измены себе.
Завтра ответ в Совкино о службе. Денег еще не получил. Получу – вышлю, они мне не нужны. Не дадут службы, поищу еще где-нибудь. Не найду – подыскиваю вам комнату и – в провинцию. Чем хуже, тем скорее будет легче.
Пиши мне всё, Машенька. На деле я никогда не был и не буду твоим врагом. А был только на словах.
Будьте живы и здоровы, поправляйтесь, берегите и не обижайте друг друга (Тотка, стервец, слушай маму!) и помните своего старика.
Андрея Платонова.
Впервые: Волга, 1975. С. 172–173 (фрагменты; с датировкой: 1936 г.). Печатается по: Архив. С. 483–485. Публикация Н. Корниенко.
{125} М. А. Платоновой.
5 июля 1927 г. Москва.
Машенька!
Посылаю тебе книжку – простой бандеролью[301].
Это так. К пятнице[302] типография сделает книжки в переплете, тогда вышлю тебе форменно – с личной надписью.
Отчего ты не хочешь писать мне? Разве ты так занята? Напиши, пожалуйста, откровенно. И мое самочувствие, и мои дела ниже нуля.
Привет. Целую жену и сына. Андрей.
