готовым рисковать собой ради другого, кем бы он ни был.
На столе было обилие жаренного мяса, равиоли, три вида пиццы, рыба варёная, рыба жаренная, куриные котлеты, горка креветок, гвоздь стола – жульен, и бутылка отборного французского коньяка для полировки изысканной пищи. Кто-то полировал коньяком, а кто-то проталкивал остатки еды простой питьевой водой.
Когда все расселись по местам, сидевший во главе стола Виктор произнёс:
– Эм… если, никто не возражает, я хотел бы кое-что сказать. – Мёртвым затяжным молчанием каждый поддержал идею. – Сегодня мы вынуждены жить в то время, когда каждый вздох даётся с трудом, а каждая прожитая минута теперь столь же бесценная, как и вся наша жизнь. Каждый из нас потерял близких, – взглянув на Абдула – а кто-то пытается найти и не теряет надежду. Нет тяжелее горя, чем терять родных. Сегодня мы собрались за столом, как когда-то каждый из нас точно так же сидел со своей семьёй, и хочется, чтобы наступил день, когда такие компании за обеденным столом снова будут нормой. После всего пережитого, глупо верить в то, что наша встреча была случайной. Теперь, утратив одну семью, каждый из нас обрёл новую. Если бы не было вас рядом, последняя частичка веры в нечто светлое впереди, внутри меня, она бы просто погасла. Только при виде вас я понимаю, что сегодня есть, ради кого жить. У нас отняли всех, кого мы любили, отняли свободу, и много раз пытались отнять жизнь. Но мы ещё дышим. И только здесь, рядом с вами, я всё ещё верю в лучшее будущее, что некогда отнятая у нас цивилизация возродится, и мы, МЫ, станем теми, кто положит начало её становлению. Вчера мы совершили ещё один огромный шаг на пути к цели, и осталась самая малость, чтобы род человеческий вновь обрёл свободу.
На глазах Джоаны и Сары скопились сгустки слёз. Стоило Виктору сказать о надежде вновь встретить свою семью, как Абдул проникся его словами, а в конце прикрыл веки, и мысленно помолился тому, чтобы эти слова стали пророческими. Лоран счёл речь красивой и вдохновляющей на то, чтобы с ещё большей решительность и рвением отправиться в бой и завершить начатое.
Теперь этот стол стал не просто трапезой. Все придали этому моменту особое значение. Сделать так, чтобы каждый день собираться за таким столом и принимать гостей – это стало первым, за что был поднят тост. Осуществив план, всё шло бы именно к этому.
Когда животы были наполовину заполнены, застолье начало приобретать все остальные присущие ему черты. Шли разговоры на самые разные темы. После двух сот грамм коньяка Лоран поведал о том, как однажды почти устроился специалистом по информационной безопасности в филиал одного из крупнейших банков на территории Франции. Ему помешало отсутствие диплома. Впрочем, он просто так этого не оставил. Отказ компании он воспринял как личное оскорбление. Да как они вообще посмели!? Сто пятьдесят три взломанных пароля на частных компьютерах, бессчётное количество проникновений в личные файлы телефонов голливудских знаменитостей, испанского монарха и премьер-министра Италии, двести семнадцать взломанных банковских счетов, несанкционированный вход в сеть пентагона, кража засекреченных файлов с сайта Агентства национальной безопасности США, четыре привода в отделение полиции Парижа. Да с таким послужным списком прямая дорога в международные кибервойска. И чтобы наказать этих зазнавшихся двуличных проклятых бюрократических тварей, Лоран тем же вечером взломал центральный сервер того самого банка и заблокировал работу электронного сервиса на трое суток. В результате его стараний акции банка упали на восемьдесят шесть пунктов.
Джоана пересказывала один из самых запомнившихся случаев в её карьере, которой скорее походил на типичный анекдот:
– Мы с оператором были в Багдаде. Значит, сидим мы в закусочной, как из одной торговой лавки вылетает мужик с ножом в правой руке, – водя рукой по собственному телу – весь в крови. Лицо, голова, балахон – всё в крови. Руки в буквальном смысле по локоть в крови. С кончика ножа всё капает, а он развернулся в сторону лавки и этим ножом ещё и размахивает перед собой, и что-то орёт. Из лавки выбегает ещё три-четыре мужика. И те все в крови. Так вот, я кричу оператору «Пабло! Хватай камеру!». Мы как психи понеслись снимать происходящее. За десять месяцев работы в горячей точке мы насмотрелись на теракты. Но чтобы поножовщина? Рейтинги канала уже были у меня перед глазами. И что вы думаете? Оказалось, что мужик с ножом резал барашка для жертвоприношения, а те напали на него, потому что он не аккуратно сделал надрез и всех забрызгало кровью.
Смех окутал застольную атмосферу.
– … Да. А ведь всё выглядело так убедительно. Даже военные прибежали с автоматами и начали укладывать всех мордой в асфальт, пока не узнали в чём дело.
Забавный случай вспомнила и Сара:
– Я как-то выходила из операционной, и у меня халат тоже был запачкан кровью больше, чем обычно. В коридоре меня встретил коллега по отделению. Всё, что он смог мне сказать, это «Ты там что, решила теперь не лечить, а добивать пациентов».
Смех за столом усилился, а Сара продолжила:
– Потом он ещё добавил «И тебя ещё признали врачом месяца в отделении. Куда только катится медицина?».
Все эти забавные рассказы из жизни каждого заставили Абдула вспомнить один анекдот:
«Привезли в тюрьму новую партию заключённых. Поголовье было самым разнообразным: христианин, мусульманин, еврей, белый, негр, азиат, латинос, реалист, фантазёр, знаток, дегенерат. В общем представители всех слоёв общества. Сажают всех вместе в одну камеру. Значит, стоят они с постельным бельём, и вдруг фантазёр говорит:
– Я чур сплю на верхней койке.
А у него все сразу спрашивают с чего вдруг, и он отвечает:
